великих истин учения Будды Шакьямуни. Вытягивая тело по земле, он как бы желает разорвать круг сансары. Поднимаясь же затем на ноги, он тем самым показывает, что не будет связан с материальным на всем пути к всесовершенным Буддам. Друкчен тоже хотел бы приобщиться к такой благодатной молитве, но плоть его так слаба…
Тибетец подошел к колонке и стал наполнять ведро водой. Струя была слабая, к тому же ведро подтекало. Ничего, воды, чтобы умыться, путешественникам хватит, а для питья они везут упаковку «Перье».
Он бережно завернул кран колонки, перехватил поудобнее ведро, и тут ему дорогу заступила старуха. Она была высокая, жилистая, в черных суконных штанах и китайской куртке. Голову старухи увенчивала высокая традиционная китайская прическа, в волосы был вплетен цветок пиона.
– Ты привез русских? – спросила она Друкчена на мандаринском диалекте.
– Да, госпожа, – поклонился Друкчен. В старухе чувствовалась величавость, осанистость. И еще он понял каким-то шестым чувством, что старуха очень опасна.
– Они будут совершать великую кору? – спросила старуха.
– Я не знаю точно их намерений, – снова поклонился Друкчен. – Но, наверное, будут, госпожа.
– Хорошо. – Глаза старухи на миг сверкнули, точно расплавленное золото, и Друкчен отшатнулся: неужто старуха есть божество гнева – сама Мать Падма Кротишвари?! – Послушай меня, смертный. Когда русские будут совершать великую кору, выведи их к мертвому храму Дзунг. Они должны будут кое-что узнать о себе.
– Да, госпожа. – Друкчен дрожал как в лихорадке.
– Теперь ступай. Да не расплещи воду. Твои наниматели тебе платят за хорошо выполненную работу.
И старуха исчезла. Только на земле остались две выжженные в форме ступней ямки.
Друкчен вернулся в комнату.
– Я принес воду.
– Отлично! – Лина встала с матраса. – Полей мне, Друкчен, а то у меня ощущение, что все лицо в золе.
Сначала умылась Лина, затем ее отец. Друкчен разложил на низеньком столике консервы, ячменный хлеб и открыл бутылку «Перье».
Путники кое-как обосновались у убогого стола. За стенами их ветхого пристанища выл ветер и швырял в окна снежной крупой – у подножия Кайласа никогда не бывало приятной погоды.
Насытившись (чисто символически), паломники расположились на матрасах. Друкчен помолился (русские не молились) и залез в спальный мешок. Повисла тишина. Наконец Лина не выдержала и сказала:
– Спать совершенно не хочется!
– Это кому как, – отозвался Валерий.
– Ой, пап, да ладно тебе! Мы в такое место попали…
– Да уж, занесла нас нелегкая…
– А я хочу знать. Я, например, плохо представляю себе, кто такой Будда. Бог? Или просто святой человек? И почему Будд может быть много? Друкчен, расскажи мне о Будде!
– Мои
