так-то Лёля безотказная. Только вот ей все равно. Говорит, что ничего не чувствует. Но к моим, с каждым разом все более редким желаниям относится с пониманием. Вроде как долг какой-то исполняет: типа, положено так, раз вместе спим. Хотя и смеется надо мной часто, когда у меня ничего спьяну не выходит. Циничная она очень в этом вопросе, вот что я скажу. Но я не в обиде, в конце концов, какая мне разница? Учитывая, что партнер я по этой части давно уже совсем никудышный. К тому же, меня не отпускает ощущение, что Лёля на самом деле играет роль. Знаете, так артистка вживается в образ бомжихи, копируя все её чувства и эмоции. А на самом деле, за пределами съемочной площадки, всё совсем не так. Меня вот только забыли посвятить в сценарий. Ладно, это всё лирика.
– Лёля! – хриплю я, и сам себя с трудом понимаю. Во рту пересохло так, будто туда песка насыпали – не сглотнуть, слюна отсутствует как явление. Я протянул руку, чтобы толкнуть соседку, но с первого раза не попал. Колотит уже так, как в бетономешалку засунули. Собираюсь с силой и вновь тычу куда-то вбок, и на этот раз во что-то попадаю. Прозвучавший сонный мат показал, что на этот раз я попал куда надо. Лёля заворочалась, зашарилась, не переставая вяло ругаться, она в этом деле большая мастерица. Раньше, помню, читал, что боцманы на флоте умеют лихо матерные кульбиты заворачивать. Не знаю, не слышал, но, думаю, Лёля точно им не уступит. И это тоже представляется странным, каким-то наигранным. Так и хочется крикнуть, подобно Станиславскому: не верю! Или кто там так постоянно кричал? Вроде, он.
Зажглась спичка, и её свет в темноте ударил по глазам. Я зажмурился, а когда открыл глаза вновь, то в изголовье уже горел огрызок свечи. Тоже Лёля притащила откуда-то. Говорю же – хозяйственная она. Если бы не спилась, может, хорошая жена и мать из нее бы вышла. Хотя, возможно, и была у неё семья, надо будет как-нибудь спросить. Но, если честно, мне наплевать. Мне и на себя-то давно наплевать, чтобы еще кем-то другим интересоваться.
Что-то звякнуло и полилось. Надежда робкой голубкой торкнулась в сердце – неужели? Неужели что-то осталось? И точно – отвратительный и притягательный запах сивухи поплыл в полутьме подвала, нежнейшим своим ароматом обещая прекращение страданий.
– На, …., травись! – Лёля протянула мне грязную алюминиевую кружку с давно отломанной ручкой.
Дрожащими руками я схватился за холодный металл и чуть не опрокинул, так меня колотит. Хорошо, Лёля, всё понимая, кружку не отпустила, умница моя. Похмелиться для алкаша – дело совсем не простое, как кто-то может подумать. Оно связано с определенными трудностями. Такими как, например, я уже упоминал, нарушение осязания и трясущиеся руки. А еще потеря ориентации, что на практике означает трудности с попаданием в собственный рот своими же руками.
Когда кружка приблизилась ко рту, и в нос шибануло этим живительным запахом, то желудок, учуяв его, рванулся к горлу, в тщетной попытке избежать страданий. Однако, как пел Высоцкий: «но было поздно, но было поздно»3! Если уж спиртное попало внутрь меня, я его не выпущу.
Из песни Владимира Высоцкого «Но тот, кто раньше с нею был».
