других я задал вопрос: не явилось ли признание Гулливера в своей, возможной, виновности возникновения возгорания в покоях императрицы – основанием редактирования описания этого эпизода в рукописи? Симпсон отверг предположение в виновности капитана: «Основание для корректировки, – продолжил он, – было в «Обвинительном акте против Куимбуса Флестрина, человека – Горы». Дословно, он (Гулливер) обвинялся в том, что «мочился в ограде королевского дворца под предлогом тушения пожара» и ни одного слова о поджоге. Поэтому я счел необходимым убрать из отчета все инсинуации, возведенные на себя больным воображением Гулливера. Удовлетворившись тогда этим объяснением, позже я получил исчерпывающий ответ на поставленный вопрос. Вспомним, читатель, небольшой эпизод из пребывания капитана в Лилипутии. В дни, когда еще ничто не предвещало опалы, Гулливер, желая доставить удовольствие императору, по его просьбе, встал в позу Колосса Родосского, раздвинув ноги как можно шире, для того чтобы пропустить между ними корпус пехоты и кавалерии. Армия прошла успешно, император остался доволен, но состояние панталон Гулливера и без того, по его собственному признанию, имевших несколько прорех, значительно ухудшилось, чего в тот момент капитан, возможно, и не заметил, но именно это обстоятельство, плачевное состояние панталон сыграло с ним плохую шутку. У Гулливера в те дни были проблемы с пищеварением, связанные с переменой пищи и воды. Больше всего ему досаждало скопление газов. В момент вручения посланником Блефуску императору Лилипутии проекта мирного договора у Гулливера, как обладателя самого высокого титула Нардака, обязанного присутствовать на всех важных церемониях, неожиданно громко заурчало в животе, что вызвало испуг у послов и замешательство у императора и его свиты. Для тонкого и нежного слуха лилипутов звуки, произведенные перемещением газов в животе Гулливера, перекрывали гул артиллерийской канонады. Посольство Блефуску в страхе отпрянуло назад с полной уверенностью, что эта канонада – демонстрация силы императора с целью принудить Блефуску к новым уступкам по договору. К счастью, позыв у Гулливера прошел, урчание прекратилось, послы, император и свита успокоились. Когда Гулливер после окончания церемонии перешагивал через стену дворца, направляясь к себе в загон, внезапный порыв ветра нагнал на капитана тучу мошкары, которая буквально облепила его и, проникнув через прорехи в панталонах, вызвала сильный зуд в области анального отверстия, спровоцировав новый позыв движения газов. Гулливеру ничего не оставалось, как выпустить газовый снаряд, который как ракета рванулся во двор императорского дворца, заполнив помещения дворца с открытыми окнами. К несчастью, фрейлина, помогавшая императрице отойти ко сну, поставила горящую свечу на подоконник, и свеча, влекомая внезапным порывом газа, упала на пол… Все эти подробности мне рассказал Ричард Симпсон (его высшее «Я») при моей повторной встрече