На вкус оно настойчиво отдавало яичной скорлупой, а при добавлении в кофе растекалось поверху масляной пленкой. Поэтому когда магазинчик возник, слава о нем распространилась по сарафанному радио. Слухи – лучшая реклама, и какие бы скидки ни выставляла соседняя «Соточка», её молоко так и оставалось на полках, лишь время от времени сами собой менялись черные цифры на боку.
– Завезли сегодня пожирнее, – важничала женщина в вязаной шали, отвинчивая крышку от фляги. – И творожок нынче зернышко к зернышку!
Её товарка качала головой и притопывала ножкой – от нетерпения и чтобы разогнать кровь, стынущую на морозе.
Но в тот момент, когда словоохотливая покупательница уже готовилась войти в крошечный тамбур, наполненный благословенными молочными реками, её нагло отпихнул высокий мужчина в глухом пуховике.
– Куда без очереди? – истерично заверещала старушка, но сейчас же смолкла, когда нахал обернулся к ней. – А, это ты, Женечка?.. Тоже за молочком?
– Я вообще-то по делу, – важно заявил он и хлопнул дверью перед самым носом.
«Мама, – подумал он раздраженно. – Как будто дома тебя не хватает».
Минуту спустя ручку двери украсила многозначительная табличка «Технологический перерыв». Толпа, загудев недовольным ульем, начала рассасываться. У «Соточки» появился шанс наконец сделать план.
Продавщица сняла натянутые до локтей хирургические перчатки и косынку, обнажив тугую, обернутую вокруг головы косу. Развязала прилипший к шее бантик и стащила фартук со смеющейся телячьей головой. Утерла пот со лба: в крошечном помещении с удобством размещались только двое людей да прилавок и царила вечная духота.
– Я ж тут всего по три часа в день работаю, – затараторила женщина, завидев Евгения. – С девяти до полудня, а потом молоко кончается, ну и еду обратно в деревню. Мы в том году с машины продавали, а тут поднялись немного… Помощники завелись хорошие, мы доильные аппараты сладили, обогрев в хлеву сделали по уму… прям волшебник из песни…
Евгений вместо ответа обескураженно молчал. Назойливой рекламы ему хватало дома в телевизоре.
– …А станет хозяйство побольше – так еще соседний павильон выкупим, глядишь, и сырик возить начнем…
– Буквы, – вежливо вставил Евгений. К молоку он не питал особой любви и выносил его разве что в составе кофе. Люди, с причмокиванием пившие молочные коктейли и восхищавшиеся ряженкой, вызывали неподдельное удивление, доходившее до брезгливости.
– А, это… – протянула продавщица. – Так приехала с утра, смотрю – нет буков. И слово-то получилось такое дурацкое… Что за зверь такой – МЛОК? Ну а мне что – торговлю же не тормозить? Позвонила вам первым делом, да и запустила продажу.
Евгений скрежетнул зубами. То, что могло показаться, пусть и с натяжкой, безобидной выходкой школьника, грозило превратиться в бессмысленную и беспощадную серию. Впрочем, сначала надо утвердиться в своей теории.
