уже полгода без работы сидит.
Женщины закивали и потащили узлы. Соседка вернулась в квартиру, взяла несколько полиэтиленовых сумок с ручками, вложила их друг в друга и, наполнив пакетами с крупой, мукой, макаронами, чаем, солью и еще чем-то, потащила все это туда же, к Таисье в соседний подъезд. Оставленное Борькой открытым окно шевельнулось, внезапный сквозняк поднялся из глубины подъезда и ударил плечом в дверь. Дверь захлопнулась и наступила тишина.
02
– Ну и как ты теперь? – спросил в наступившей тишине коричневый буфет у фанерного зеркального шкафа.
– Что ты имеешь в виду? – уныло отозвался шкаф.
– То и имею, – засмеялся буфет. – Всю жизнь ты надо мной издевался. «У тебя вместо мозгов „дзынь-дзынь“! У тебя вместо мозгов „дзынь-дзынь“!» А сам теперь вообще пустой. Как без мозгов-то думается?
– Почему «дзынь-дзынь»? – возмутились сервизы, установленные в буфете. – Чуть что, сразу «дзынь-дзынь»!
– Цыц! – приказал буфет, – Не до вас сейчас. У нас тут серьезный и принципиальный разговор!
– Не желаю я с тобой разговаривать, – грустно отозвался шкаф. – Да и нечего нам с тобой обсуждать.
– Ни нечего, а нечем, – залился мелким скрипучим смехом буфет. – Я твою пустоту своим боком ощущаю.
– Господа, – вмешался старый продавленный диван. – Надо быть мягче. Не время ссориться. Сейчас нам нужно держаться друг друга. В нашей жизни грядут перемены.
– Какие перемены? – засмеялся буфет. – Никаких перемен. Особенно теперь, когда хозяйки больше нет. Я стою на этом месте уже сорок лет. Я старше вас всех. И ни разу не сдвинулся с места. Даже когда умер хозяин! А это, если некоторые помнят, произошло тридцать восемь лет назад.
– Дзынь-дзынь, – зазвенели сервизы.
– Тебя опять подводят твои мозги, – вздохнул шкаф. – Спроси хоть у тумбочки.
– Тебя-то уж мозги теперь точно не подведут! – огрызнулся буфет. – «Спроси у тумбочки». Может быть, ты еще предложишь разговаривать с этими безмозглыми стульями?
Стулья возмущенно скрипнули, но промолчали. За обиженных собратьев вступился диван:
– Жизнь у стульев непростая, но это не значит, что они безмозглые. По крайней мере, они умеют спокойно выслушивать старших и мудрых.
– Кто тут мудрый?! – расхохотался буфет. – Уж не тумбочка ли? А старший, наверное, ты? Так тебе всего двадцать пять лет. И уже двадцать из них ты носишь у себя на спине эту безобразную яму!
– И горжусь этим, – ответил диван. – Эту яму просидела моя хозяйка. Она смотрела по вечерам телевизор, который стоит на тумбочке. Жаль, что телевизор не может этого подтвердить. Или ты не знаешь, что с тех пор как телевизор сломался, он общается только с тумбочкой?
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст
