не приходят.
– Цену пусть снизят, придут такие, которых старухой не проймешь.
– Но если продавать только одну комнату, много не получишь. Выгодно, если всю квартиру целиком продать. Там общей площади почти девяносто метров.
– Сколько? – не поверил своим ушам Дима.
– Девяносто. Кухня небольшая, зато ванная комната просто огромная. Бассейн, а не ванная. Потом коридоры, холлы, чуланы, кладовки, комната для прислуги, раньше и такие в барских домах имелись. И все это богатство останется в квартире. А сама комнатка для продажи всего шестнадцать метров. Тут не разживешься.
Такую квартиру нужно продавать целиком. Тогда можно было спокойно разъехаться на две отдельные квартиры. И очень неплохие, надо сказать.
Но старуха уперлась. Желает закончить свои дни там, где увидела впервые свет. На Петроградской стороне нашего города. И ни с места. Помру, говорит, тогда и делайте, что хотите. Но врачи говорят, что, невзирая на нелады у нее с головой, со всем прочим у нее полный порядок. Лет двадцать она проживет. А Витьке с женой столько ждать невозможно. Они сейчас жить хотят, пока молодые, а не потом, когда уже состарятся.
Дима кинул взгляд на фотографию. Девочкам-близняшкам на ней лет десять. Фотография сделана тридцать лет назад. Значит, сейчас жене Витьки уже под сорок. Возраст критический. И детей хочется. И свое гнездышко свить тоже хочется. А тут мать сидит на Клондайке из квадратных метров, но пользоваться месторождением никому из близких не позволяет.
– Витька уже до ручки дошел, – продолжал рассказывать Гаврилыч. – Думает, как бы ему старуху грохнуть. Того и гляди, доведет еще и этих до греха. Помоги хорошим людям. Сделай такую милость.
Дима даже оторопел.
– А что я могу?
– Ты ведь у нас ловкий парень. И мастак на всякие такие штуки с переодеваниями. Заставь старуху с ее квадратных метров съехать. А то Витька того и гляди ее и впрямь порешит. Он ведь такой, если ему чего в башку втемяшилось, фиг оттуда извлечешь. Он уже не первый раз заговаривает о том, как бы ему от тещи избавиться. А так ты и старухе жизнь сохранишь, и душу христианскую от смертного греха спасешь.
У Димы немного отлегло. Сначала-то он подумал, что ему предлагают устранить бабку самолично. Но нет, похоже, Гаврилыч, напротив, печется о том, чтобы жизнь старухе сохранить. Доброе дело хорошее, но как к нему подступиться?
– Гаврилыч, но я даже не представляю, что тут можно сделать.
– Это я тебе скажу! – обрадовался Гаврилыч. – Это я уже все обмозговал. Мы пока с Витькой сидели, он со мной своими планами по устранению старухи делился. И скажу я тебе, всерьез мужик решился. Так что тут мешкать ни одного дня нельзя. Если ты не поможешь, он ее убьет, это я тебе точно говорю. Витька мужик серьезный. Он, если чего сказал, так и сделает.
– В таком случае Витьке твоему неосмотрительно делиться своими планами с посторонними.
– Так он меня в помощь зовет.
Ах, вот оно что! Гаврилычу
