столько жизни и страсти. Наш дом сразу стал светлее, когда она там поселилась. А однажды я взял ее с собой на милонгу. Я уже неплохо танцевал к тому времени, меня узнавали на площадках танго Буэноса. Люди собирались танцевать танго в каждом сквере, в каждом заброшенном уголке. Тогда танго было очень популярно – пока в моду не вошли «Битлз».
Дон Чема шаркает к газовой горелке и тонкой струей льет горячую воду в свой калебас. От запаха мате в комнате становится еще более душно.
– Танцевала Паола из рук вон плохо, – он улыбается, и я понимаю, что ему нравится вспоминать те времена, – когда я обнял ее, у меня закружилась голова от нежности. Я чувствовал, как под моей ладонью шевелятся ее острые лопатки, и мне казалось, будто это ангел поводит крыльями, чтобы развернуть их и взмыть в небо. Она смотрела мне в глаза и крепко прижималась – так крепко, что это было слишком даже для танго. Каждый вечер мы танцевали только друг с другом, и вскоре нас перестали приглашать другие девушки и парни. А однажды мы не пришли домой ночевать.
– Почему? – не понимаю я.
– Потом ты поймешь, – глаза старого Чемы смеются. – Когда мы вернулись утром, мать выплеснула ведро помоев прямо нам в лица. Она кричала, что это позор для всей семьи. Мать говорила правду: брату и сестре нельзя быть вместе. Но что мы могли с этим сделать? Сил сопротивляться не оставалось. А когда мама вышла к соседке, Паола попросила: «Давай убежим». Она была такая смелая, такая решительная! Мы собрались за минуту – у нас не было вещей, да они нам и не были нужны. Держась за руки, добежали до вокзала. Моих накоплений едва хватило на два билета на ближайший поезд по трансандинской дороге, до Сантьяго. Паола вошла в вагон первой, а я решил добежать до табачного киоска. Никогда себе не прощу этого. На вокзальной площади началась забастовка. Все тогда бастовали, каждый день, каждую неделю. Цены росли, а зарплаты не платили. Правительство пустило американцев забирать нашу нефть.
За секунду площадь стала пестрой из-за океана людей. Толпа понесла меня, как волна, все дальше и дальше от поезда. Я пытался бежать назад, но пробовал ли ты плыть против волн во время шторма? Бесполезно. Четыре миллиона человек той осенью бастовали против генерала Арамбуру. Да, мальчик, это не шутки. Я видел, как трогается наш состав, но толпа несла меня в другую сторону. Люди на площади искали счастья для себя, но разрушили наши жизни.
– Но почему же вы не стали искать ее?!
– Ты ошибаешься, маленький птенчик. На милонгах не принято делать шаги назад, только вперед. Мне нужно было найти мою Паолу. Денег, чтобы ездить по стране, у меня не было. И тогда я пришел в первый попавшийся танго-театр. «Возьмите меня с собой», – попросил я. Тогда такие ансамбли были не редкостью, они переезжали из города в город, давали представления, иногда – учили танго других. Меня приняли сразу же. Так я стал милонгеро. В те времена люди любили танго – пока популярными не стали эти «Битлз». Эта поп-музыка, она разлучает людей, я тебе верно говорю. Она разбивает объятия.
– И вы никогда не виделись?
– Только
