и бумаг стояли на рабочем столе Яромира и около него. Целая куча папок разнопёрым веером лежала на диване.
Президент увлечённо щёлкал мышкой. Учтя предыдущий опыт, я подошла к нему с правой стороны и поставила чашку абсолютно бесшумно. Выпрямившись, я уже почти развернулась, как вдруг тишину прорезал едкий смешок:
– Я левша, чтоб ты знала. Неудачница. Переставь.
Медленно вдохнув и выдохнув, я исполнила приказ, чувствуя, как от смущения и досады начинают гореть щёки.
– Я могу идти? – немного поспешно спросила я, одёргивая юбку. Собственное тело казалось мне неуютным рядом с этим человеком.
– Нет, не можешь, – протянул он, глядя в экран. – Иди сюда.
Он поманил меня рукой. Я, еле дыша от нехорошего предчувствия, подошла ближе.
– Дай левую руку, – скомандовал он, поворачиваясь ко мне и одновременно что-то выискивая на своём столе.
Протянув ладонь, я замерла.
Президент уже вертел в пальцах чёрную гелиевую ручку. Затем он обхватил свободной рукой моё запястье, дёрнул на себя, от чего я чуть не упала, быстро переступив с одной ноги на другую. Яромир перевернул мою руку ладонью вверх и быстро вывел на внутренней стороне запястья большую букву “Н”.
– Здорово вышло, – ухмыльнулся он, несколько секунд разглядывая результат. – Не смей стирать. Это для того, чтобы ты всегда помнила, что, во-первых, ты – неудачница, а, во-вторых, я левша. Поняла?
– Поняла, – фыркнула я, выдёргивая руку из его длинных горячих пальцев.
Глаза щипало. Что за детские выходки? Зачем он так? Обида порождала злость, но я не посмела выразить её в полном объёме, так как боялась его реакции.
– Могу я теперь идти? – раздражённо спросила я.
– Нет, – он азартно улыбнулся. – Сначала я попробую то, что ты мне принесла.
Он быстро сделал глоток.
– Кофе остыл, – презрительно скривив губы, вынес вердикт президент. – Принеси новый.
– Я что ли виновата, что он остыл? – нахмурилась я. – Если бы ты…
– Вы, – сцепив пальцы в замок, поправил Яромир. – Ты должна обращаться ко мне на “вы”. Я же президент компании, где ты работаешь. Я босс твоего босса. Так что проявляй уважение, если не хочешь ещё больше подтвердить свой статус неудачницы и вылететь отсюда в первый же день. Усекла?
– Да, – сцепив зубы, произнесла я.
– А теперь принеси мне новый кофе.
Я вышла из кабинета злая на весь свет и больше всего – на себя. Ну как можно позволять так обращаться с собой? Почему я цепенею под взглядом этих желчных бездонных чёрных дыр, что именуются глазами на мраморном лице этого самодовольного придурка?
Потратив ещё около двадцати минут на то, чтобы приготовить новый напиток, я с поутихшим раздражением понесла его в кабинет президента. Я отходчивый человек, поэтому злость прошла довольно быстро, мне уже не хотелось вылить эту чашку кофе на голову своему
