деревьями улице обладал особым характером. Один был округлым, словно добродушный, хорошо откормленный дедок, с изогнутым фасадом и красивыми загогулинами над пучеглазыми окнами. Другой – идеально симметричным, с этакой королевской осанкой, заметно выделяющимся на фоне своего соседа с замысловатыми башенками на крыше и разноцветной черепицей, мерцающей в солнечные деньки.
На южной стороне ютились более крупные здания, и с обеих сторон их окружали церкви, причём и та и другая недавно справили столетний юбилей. За одной из них лежала узкая полоска ничейной земли, которую мисс Джози мечтала превратить в небольшой парк, а Оливер – в баскетбольную площадку. В двух кварталах на запад от дома Вандербикеров у подножия каменистого холма располагался крошечный парк, а на его вершине красовались похожие на средневековую крепость здания – кампус городского колледжа в Гарлеме.
Хотя Сто сорок первая улица была узкой, тротуары на ней сделали широкими. Величественные фонари стояли шагах в пятидесяти друг от друга. Столбы тянулись вдоль домов ровным строем, а в конце загибали за угол, будто гребень волны. Вечером улицу обволакивал их тёплый свет, и у прохожих создавалось впечатление, будто сто лет назад она выглядела точно так же.
Дом Вандербикеров – скромный красный «песчаник» с флюгером, который вращался на ветру, – находился ровно посередине улицы. Он выделялся не за счёт своей архитектуры, а потому, что в нём всегда кипела жизнь. Гости Вандербикеров по-разному описывали их дом, но все сходились на том, что он точно НЕ:
Тихий
Прилизанный
Скучный
Предсказуемый
И сейчас эти определения особенно НЕ подходили хозяйству Вандербикеров. Дети перенесли заседание по Байдерману в комнату Джесси и Изы на втором этаже. Древняя батарея бодро засвистела, приглашая их войти. Иза поставила лист на мольберт и взяла в руку фломастер, готовая делать записи. Гиацинта мастерила значки «Операция “Байдерман”» для собраний. Лэйни нашла под кроватью Изы коробку заколок с цветочками и принялась методично закалывать свой хвостик всеми по очереди.
Когда все устроились, Иза окинула взглядом сестёр и брата. В их межрасовой семье смешалось множество разных черт, и Изе нравилось рассуждать про себя, кому что досталось от какого родителя. Она сама унаследовала от матери удивительно прямые чёрные волосы и обычно убирала их в аккуратный хвостик или элегантную французскую косу, а вот её близняшка Джесси ходила с густой копной непослушных волос, как у папы, и никак их не укладывала. У Оливера были мамины тёмные глаза и папина лохматая шевелюра. Гиацинта родилась с ловкими, тонкими пальчиками, как у мамы, и большими ногами, как у папы. Лэйни вобрала в себя черты обоих родителей в равной степени; если бы Иза смешала на палитре мамин и папин цвет волос, у неё получился бы тот самый тёмно-коричневый оттенок локонов Лэйни; ножки ей достались обычные, не большие и не маленькие, а глаза получились темнее папиных, но светлее маминых.
Иза прокашлялась и постучала фломастером по мольберту. Все затихли, и она объявила
