дыхание.
– Где мы? – спросила София, уже полностью видимая.
– В личном дворцовом крыле Мерроу, – ответила Серафина. – Мы только что миновали ее покои, а они соединены с конюшней и внутренней ареной, за которой начинается лес бурых водорослей.
Мерроу обожала кататься верхом и почти каждое утро выезжала в лес на охоту. Древние стебли бурых водорослей, за которыми заботливо ухаживали на протяжении столетий, росли по обеим сторонам подводной аллеи.
– Если сумеем добраться до леса, водоросли нас укроют, – продолжала Серафина. – А из леса мы выплывем к северу от города.
– Как твой хвост? – спросила София.
Серафина посмотрела на рану и поморщилась. Импровизированная повязка вся пропиталась кровью.
– Болит, но я справлюсь, – сказала она. – Поплыли.
Серафина превозмогала страшную боль, понимая: нельзя дать себя захватить, слишком многое поставлено на карту. Русалочка надеялась, что остальным Черным Плавникам удалось добраться до условленного места и спрятать золото, а пока старалась не думать о ране и продолжала плыть.
Они с Софией, поминутно озираясь, пробирались через конюшни. Пустые стойла жуткими провалами темнели в тусклом свете наколдованного Серафиной светового шара. Русалочка испытала облегчение, когда они выбрались из конюшни на внутреннюю арену.
Пол арены потрескался, тут и там зияли ямы, стены покрыты анемонами и трубчатыми червями. Арена была огромна: широка в диаметре, а потолок терялся где-то в вышине, давая возможность наездникам прыгать на своих скакунах вверх-вниз.
– Фу. Чувствуешь запах? – вдруг спросила София, сморщив нос. – Чем-то воняет!
– Какой-то падалью, – согласилась Серафина, у которой закололо плавники.
Она вытянула вверх руку со световым шаром и медленно, осторожно повернулась кругом. Волшебный свет выхватил из тьмы какой-то металлический предмет в середине арены. Подплыв поближе, русалочки поняли, что это большое, глубокое корыто на коротких металлических ножках.
– Какая гадость! – воскликнула София, отшатываясь от корыта.
Отвратительный запах усилился, но зрелище оказалось еще гаже.
В корыте лежала гора костей. Серафина разглядела черепа крупных рыб, скелеты и ребра рыбок поменьше и несколько терраходовских ног – некоторые даже в обуви. Среди костей живописно раскинулись ошметки плоти и внутренностей различной степени разложения.
– Похоже на остатки чьей-то трапезы, – сказала Серафина, вновь обретая способность говорить. – Хотя мне совершенно не хочется столкнуться с едоком.
– Серафина… о, боги мои, Серафина… – выдавила София. Она больше не смотрела на корыто.
– Что такое? – спросила Серафина, оборачиваясь.
– Не. Двигайся, – прошептала София надтреснутым от страха голосом.
– Ладно, не двигаюсь.
– Посмотри наверх. Очень,
