там природа описана очень хорошо. Эта книжка мне не повредила, то есть не испортила меня. В том самом смысле. А в человеческом и в художественном отношении, мне кажется, она полезнее, чем «Что делать?» и «Как закалялась сталь».
Говорила я лихорадочно и думала: что же я болтаю такое… И все молчали. А Фил выслушал и сказал:
– Это интересно. Думаю, я вас понял.
И все опять загалдели.
– Ну, ты даешь! – сказала Наташка после занятий, когда мы спускались в гардероб. – Ты, правда, не из-за эротики читала?
– Из-за эротики тоже.
– Разумеется, – согласилась Наташка и заржала. – И верю, что она тебя не испортила. Книги не портят, портят люди.
Вечером я нашла рассказы Сетона-Томпсона, как и многие детские книги в нашем доме, она сохранилась с маминого детства. Рассказы были хорошие, но раньше они мне больше нравились, а теперь показалось, что написано слишком просто.
В субботу пошла в библиотеку и взяла «Маленьких дикарей». Поначалу я совсем разочаровалась, это была обычная детская книжка, без литературных изысков, к тому же устаревшая какая-то. Но потом вчиталась и поняла, почему Фил любил ее. Герои-мальчишки оказались в лесу одни, их навещал старик и учил строить настоящее индейское жилище, добывать огонь, охотиться и шить мокасины из шкур. Этот старик когда-то жил с индейцами и хорошо знал их быт. Конечно, мальчишке, я имею в виду Фила, который не испытал ничего подобного, не сидел ночью у костра и не стрелял из лука, такое повествование могло нравиться. И мне оно тоже понравилось, потому что нравилось Филу, когда он был маленьким. Но что греха таить, выросла я из Сетона-Томпсона. Меня уже привлекали другие книги.
В той же книжке Сетона-Томпсона была еще одна повесть «Моя жизнь». Я не собиралась ее читать, а взялась, потому что долго не могла заснуть, да так и не остановилась, пока не дочитала до конца. Я поняла, откуда взялись «Маленькие дикари» – из его собственной жизни. Даже разные детали были взяты прямо из жизни, просто он откорректировал свое детство, придумал кое-что, довел до мальчишеского идеала. Но «дикарей» я уже не вспоминала, мне понравилась взрослая повесть. Она была бесхитростна, как описанная в ней старинная жизнь канадской глубинки. Этот писатель оказался мне близок. Он любил природу и все живое. Он оставил многотомные дневники, в которых с детства фиксировал свои наблюдения за природой, живыми существами, за изменениями погоды. Поймает птичку, пересчитает перышки и запишет.
«30 октября. Внимательно пересчитал перышки на черной иволге:
Голова 2226
Задняя поверхность шеи 285
Передняя поверхность шеи 300
Грудь и вся нижняя сторона 1000
Спинка 300
Каждая нога по 280-560
Маховые перья 44».
Так он птиц изучал. В детстве я тоже собирала цветы, считала лепестки и тычинки. У меня и сейчас есть альбом с претензией на научную работу. На обложке выведено: «Изучение цветов. Писала Николаева Лиза». Было это примерно в том возрасте, когда я читала Мопассана.
«9 мая. Удельный
