style="font-size:15px;"> – Она заняла кабинку, в которой сейчас лежит?
– Нет. Это было позже, когда бар почти опустел и все перешли в ресторан. Стало много свободных мест.
– С ней было все в порядке?
Гесс не сомневался, что Террелл и Браунинг подошли и слушают. Оглянувшись, Эдрис поймал на себе настороженный взгляд Браунинга и, чуть заторопившись, сказал:
– Она была в порядке.
– Что она делала, когда зашла в кабинку?
– Села за столик. Я спросил, не ждет ли она кого-то, она сказала, что нет. Заказала виски с содовой. Я подал ей и ушел.
– Что потом случилось?
– Мне надо было спуститься в ресторан с напитками. Когда вернулся в бар, штора в ее кабинке была задернута. Я спросил у бармена, есть ли там кто-нибудь с ней, но он сказал, что она по-прежнему одна. Я подумал, что она не хочет, чтобы ее беспокоили, и не подходил.
– Ты чертовски прав: она не хотела, чтобы ее беспокоили.
– Мы закрываемся около двух тридцати. Когда большинство посетителей вышли, штора все еще была задернута, а я убирал со столов. Я постучал, но не получил ответа. Тогда я заглянул, и она была там.
– То есть тебя не было поблизости около трех с половиной часов?
– Совершенно верно. Я был занят. Я работал в подсобке. У нас была тяжелая ночь. Надо было много чего убрать и помыть.
Браунинг вдруг что-то недовольно буркнул и повернулся к Терреллу.
– Я ухожу домой, – сказал он. – Луис все закроет. Это черт знает что. Мой бизнес может рухнуть. Поторопи своих людей, Фрэнк. Я хочу, чтобы и Луис поспал.
– Мы скоро закончим, Гарри, – сказал Террелл и обменялся с Браунингом рукопожатием.
Он проследил, как тот спускается по лестнице, и подошел к доктору Лоису, который осматривал тело.
– Я сказал неправду, когда вы спросили, как она выглядела, – вдруг подал голос Эдрис. – Я хочу снова ответить на этот вопрос.
Гесс впился в него взглядом:
– Послушай, может, твоя мама считает тебя остряком, но я так не считаю. Ты, что ли, хочешь сказать, что соврал?
– Я не хочу терять работу. – Эдрис достал носовой платок и вытер вспотевшее лицо. – Мне нравится эта работа. А босс все слышал. Если бы я сказал правду, он бы тут же меня выгнал.
– А с чего ты решил, что он теперь тебя не выгонит, если ты скажешь правду?
– Если вы ему не расскажете, он ничего не узнает, верно?
Гесс внимательно смотрел на карлика, что-то обдумывая. Затем пожал плечами:
– Ладно. Значит, что-то с ней было не так?
– Да. Как только я увидел ее, сразу понял, что у нее проблемы. Она была белой как мел, и ее трясло. Я знал, что, когда она в таком состоянии, она может устроить сцену. Закричать, закатить истерику. Так что, когда я увидел, что она готова взорваться, я отвел ее в отдельную кабинку и дал выпить. Я же задернул штору. Я не хотел, чтобы она устроила сцену. Босс этого не любит.
Гесс и Джекоби переглянулись, и затем Гесс спросил:
– Ты хочешь сказать, что знаешь эту женщину?
