к очередному цветку, я впал в некое оцепенение, погрузился в транс, но чей-то разгневанный крик заставил меня подскочить, из-за чего я оступился и кубарем полетел вниз, приземлившись в ногах у какого-то старика. Сразу же в меня последовал удар палкой, что пришёлся на мою голову.
– Ай, старик, больно же, ты чего творишь!?
Поднимаясь и отряхиваясь, я хотел было грозно посмотреть на него, но передо мной престал не ворчливый дед, а милый на вид старичок, ростом чуть выше метра. У него было полностью морщинистое лицо с добрыми, но уставшими глазами, за густо растущими бровями, и кривой большой нос, за которым сверху еле виднелись уголки его рта. Одет он был в какой-то непонятный балахон с небольшой сумкой через плечо, наполненной ягодами и грибами. В левой руке он держал палку, похожую на посох. Хоть она и была сухая, на ней восседали множество листьев и почек, приглядевшись, я понял, что посох его был сделан из вяза.
– Больно говоришь? А вот на тебе ещё.
В меня полетела очередная серия ударов по голове, рукам и спине. Я отмахивался как мог, хоть и понимал, что бьёт он меня не от того, что ему хочется, а за конкретное дело.
– Думаешь, растениям не больно!? Думаешь, они не чего не чувствуют?
– Хм, да нет вроде, не должны же, – я с недоумением посмотрел на старика и сделал отрицательный жест головой.
– Чего махает своей пустой головешкой, а вот представь себе. Чувствуют. Каждым стебельком, каждым листиком чувствуют. Я ухаживаю за ними уже семьдесят два года, а потом появляется очередной болван как ты, подходит и начинает их рвать.
– Ладно, ладно. Прости меня дед, тебя вообще как звать? Что ты тут делаешь и почему один? Меня вот Ильёй зовут.
Я посмотрел на старика, ожидая, когда же он представится, а он лишь продолжил что-то бормотать, но когда до него дошло, он взглянул на меня исподлобья и переключил тему разговора.
– А-а, так ты очередной нуб, – усмехнулся старик. – Попал из другого мира, наверное, ничего не знаешь? Проходи, я тебе всё объясню.
Сделав жест посохом, похожим на рассечение воздуха, он указал в сторону входа в дом, если его можно таковым назвать. Дверь, словно живая, начала снимать засовы, противно заскрипела, и наконец, распахнулась передо мной. Я шагнул.
Внутри дом был очень даже опрятным и уютным. В маленькой комнате был камин со стоящими рядом двумя небольшими креслами, а рядом, у стены, стояла книжная полка полностью набитая ветхими потрёпанными книгами, которых я никогда не видел, может от того, что не люблю читать. В углу находилась большая кровать с расписной спинкой, в два-три раза превышавшая размеры её владельца. Повсюду весели листки с чертежами, формулами, записями, а на полу были разбросаны развёрнутые свитки с сорванными печатями. Сам по себе дом был ещё меньше, чем мне казалось снаружи, от чего мне приходилось постоянно прибывать в сгорбленном положении с поджатыми коленями, от чего я был похож на коня на шахматной доске.
– Проходи,
