на ближайший к ней картотечный шкаф, закрыла дверь и встала по стойке «смирно» перед столом шефа.
– Ты хорошо поработала сегодня, – сказал Джеффрис.
– Спасибо, но мне очень помогли. Если бы остальные члены команды не сработали так быстро и не прицепили тросы к машине, мы могли бы потерять обоих пассажиров.
Джеффрис сложил руки на столе. На его правой руке блеснуло тяжелое золотое кольцо с эмблемой морской пехоты. Начинавшие седеть темные волосы Джеффриса были по-прежнему подстрижены по-военному коротко, а сидел он так прямо, будто стоял на плацу.
– Мы и тебя могли потерять, – заметил он.
– Я держала ситуацию под контролем, сэр, – отрапортовала Бо.
– Обязательно было лезть внутрь? – Джеффрис не отрывал от Бо взгляда. – Разве нельзя было подождать еще минуту, когда они бы вытянули машину на берег и обезопасили ее?
Бо понимала, о чем ее спрашивают и почему. Спасение на воде, как и большая часть других операций по спасению, должно было проводиться по определенной схеме. Если пострадавший находился в воде, то схема была такая: что-нибудь ему протянуть, если нечего протягивать, то бросить спасательный круг или что-то вроде. Если круга нет, то найти лодку, подплыть на ней, и только потом, в самом крайнем случае, влезать в воду и спасать самому. Это было крайнее средство.
– На мой взгляд, жизнь пострадавших была в опасности. Еще тридцать секунд – и мальчишка мог захлебнуться. Мне пришлось залезть в машину.
Джеффрис кивнул. – Капитан Ламберт назвал тебя образцовым пожарным.
Бо напряглась. Если Джеффрис звонил ее бывшему начальнику, должно быть, у него возникли сомнения на ее счет. – Вы недовольны моей работой, капитан?
– Чарли Ламберт говорит, что ты без страха и упрека.
Бо промолчала. Рано или поздно Джеффрис объяснит, куда клонит.
– Я лишь хочу убедиться в том, что бесстрашие не обернется безрассудством. Отчаянный пожарный подвергает опасности всех. Еще несколько минут в ледяной воде – и нам бы пришлось спасать уже тебя. Вон, твое лицо до сих пор слегка синевой отдает.
Бо стиснула зубы и проглотила готовое вырваться проклятье. Ее догадка оказалась неверной. Торво, все-таки, позвонила на станцию и заложила ее капитану. Что-то она размечталась, заметив искорку интереса в глазах доктора. Торво, может, и помогла ей, но она просто делала свою работу, ничего личного. Но какого хрена! Она же сделала так, как Торво ее просила, сыграла по ее правилам, и что взамен? Ничего. Бо почувствовала себя идиоткой, однако винить в этом она могла только себя. Надо было лучше думать.
– Я не сделаю ничего такого, что поставит по угрозу жизнь гражданского или пожарного, – сурово сказала Бо.
– Ну и хорошо. Сегодня просто холод собачий на улице.
– Да, сэр.
– Ты отогрелась?
На Бо все еще был медкостюм, который
