я сегодня приготовлю замечательный ужин. Что бы ты хотел? – спросила его мать.
– Свиную отбивную!
Никогда раньше я не видел, чтобы отец ездил так быстро.
3
У моего отца было два брата. Младшего звали Бен, старшего – Джон. Оба алкоголики и тунеядцы. Мои родители частенько говорили о них.
– И тот и другой полные ничтожества, – твердил отец.
– Просто вы вышли из трудной семьи, папочка, – возражала мать.
– Твой братец тоже пустышка!
Брат моей матери жил в Германии. Отец поносил его не реже родных братьев.
Был у меня еще дядя Джек – муж сестры отца, которую звали Элеонора. Я никогда их не видел, потому что отец разругался с ними.
– Видишь этот шрам у меня на руке? – спрашивал меня отец. – Это сделала Элеонора карандашом, когда я был еще совсем маленьким. Он уже никогда не зарастет.
Людей мой отец не любил. Не любил и меня.
– Детей должно быть видно, но не слышно, – говорил он мне.
Был воскресный полдень, и бабушка Эмили не приехала.
– Мы должны навестить Бена, – сказала моя мать. – Он умирает.
– Он постоянно занимал у Эмили деньги и про-серал их в карты или тратил на своих баб и выпивку.
– Я знаю, папочка.
– Теперь он сдохнет, и Эмили останется без гроша.
– И все же мы должны навестить Бена. Врачи сказали, что ему осталось недели две.
– Ну хорошо, хорошо! Мы поедем!
Мы загрузились в «форд» и поехали. Отец сделал остановку возле рынка, и мать купила цветы. Путь наш лежал в горы. Когда достигли подножья, отец свернул на маленькую извилистую дорогу, ведущую наверх. Дядя Бен лежал в санатории для больных туберкулезом.
– Должно быть, это стоит Эмили кучу денег – содержать Бена в таком месте, – сказал отец.
– Может, Леонард помогает? – предположила мать.
– Леонард нищий. Он все пропил и промотал.
– А мне нравится дедушка Леонард, – сказал я.
– Детей должно быть видно, но не слышно! – гаркнул отец и продолжил: – Этот Леонард был добр со своими детьми, только когда надирался. Вот тогда он и шутил с нами, и раздавал деньги. Но когда папочка был трезв, не было в мире человека жаднее и подлее его.
«Форд» легко взбирался по горной дороге. Воздух был свеж и прозрачен.
– Приехали, – сказал отец, выруливая на стоянку возле санатория.
Мы все вышли, и я, вслед за родителями, забежал в здание. Когда мы вошли в палату, дядя Бен сидел на кровати и смотрел в окно. Он повернулся. Это был очень красивый мужчина: худощавый, черноволосый, с темными глазами, которые блестели, словно бриллианты на свету.
– Здравствуй, Бен, – сказала мать.
– Здравствуй, Кейти, – отозвался дядя и посмотрел на меня. – Это Генри?
– Да.
– Садитесь.
