Мужик, а мужик! Ты постереги, через десять минут получишь свой паспорт. Ты что, не понимаешь?
Андрей поднял Веру на руки и перенес через пути.
Платон наблюдал, как Андрей первым вошел в тамбур, затем, воровски озираясь, в вагон вспорхнула Вера. Спустя секунду в ближайшем от входа окне появилась голова Андрея, и он хозяйским движением опустил глухую штору, отгородив купе от всего мира.
Платон усмехнулся и покачал головой. Потом наклонился к чемодану, попробовал замок – замок щелкнул и открылся. Платон приподнял крышку. Дыни издавали волшебный аромат. Платон взял дыню, перегнулся через окно в ресторанный зал, достал со стола нож и аккуратно обтер его бумажной салфеткой...
...А в купе Андрей запирал дверь.
– Ни черта не работает... Вагоны старые. Ей-ей, письмо министру напишу... – Он обнял Веру. – Верунчик, давай, давай.
– Так соскучилась по тебе, – протянула Вера.
Андрей расстегнул у Веры верхнюю пуговичку кофты и сказал:
– Сама, сама, сама, сама. Не в ресторане. Здесь самообслуживание.
И Андрей принялся снимать с себя джинсы.
– Ночь у нас сегодня была жуткая. Напарник взял и подсадил двоих в Пензе, думал, они тверезые. А они тут такое устроили, мать честная! Один лег поперек вагона и лежит, а у нас ревизия... А напарник еще зубами мается. Я ему говорю: – Герка! Возьми сто грамм-то! А он говорит: – Сто грамм – не стоп-кран, дернешь – не остановишься... Тут Андрей заметил, что Вера и не думает раздеваться.
– Ну, чего ты, Вер... Раздевайся...
– Не могу я чего-то... Как-то не по-человечески, наспех все...
– Наспех, наспех, – согласился Андрей. – Что делать, Верочка? Жизнь такая... Давай раздевайся... Все наспех...
– Я мечтаю, чтобы ты приехал на недельку, мы бы с тобой погуляли...
– Погуляем, погуляем. – Андрей продолжал воевать со своими брюками.
– ...По парку. Сходили бы в кино...
– Ага, в кино сходим, в кино. – Андрей не возражал.
– ...Как люди!
– Ну разве я виноват – вся жизнь на колесах. Я – на колесах, ты – с подносом. Давай, давай, Верочка! Раздевайся! Ну, чего ты, в самом деле?
– Не могу, – заупрямилась Вера. – Чего-то не получается.
Андрей перестал суетиться.
– Вер, может, ты меня не любишь?
– Люблю, – после паузы ответила Вера.
Андрей засмеялся:
– Верунь. Москва – «Динамо». Ну, раздевайся. Сократят ведь стоянку. Ну, прошу тебя.
– Не могу – в купе, не по душе мне все это.
– Ну ладно, Верунь. – Проводник даже озлился. – Кончай, чего ты, право. Что я, мальчик, что ли?
– Я тоже не девочка!
– Что тебе, жалко, что ли? Я вон страдал от этого самого, от Ташкента. Ну ладно, давай...
– Не могу! – отрезала Вера. – Я хочу по-человечески, так больше не могу!
Из репродуктора донесся бравурный марш, возвещающий, что поезд вот-вот отойдет.
– Ну вот, стоянку сократили. –
