Кто я есть.
– И кто же вы? – казалось, Кайли расслабилась ещё больше, и Гретхен заподозрила, что именно такой разговор ей нравился больше всего – искренний и личный. Кайзер удивилась, отмечая про себя, что эта беседа ей тоже доставляет удовольствие, хотя она и привыкла избегать подобных обсуждений.
– Старая лесби, вот кто.
Кайли открыто засмеялась, её глаза просияли так, как будто Гретхен доверила ей свой самый большой секрет. Самое забавное было в том, что пусть Кайзер и не скрывала своей ориентации, она верила, что Кайли будет осторожна с тем, что узнала о ней. Страх и сомнения насчёт того, что Кайли может нелицеприятно поступить с информацией о её личной жизни, ни разу не посетили Гретхен. Она ни разу не задумалась о том, что в следующие выходные Кайли будет сидеть в «Чёрной вдове» и рассказывать своим подругам о том, что её начальница – старая тупая лесби.
Гретхен хотелось спросить у неё: «Почему я тебе доверяю?» Но вместо этого она поинтересовалась:
– Вам полегчало?
– От того, что в «Эмерсоне» продажами нашего региона заправляют две лесби? Ещё как.
Светлая улыбка Кайли несказанно обрадовала Гретхен.
– Хорошо. А теперь покажите мне, как надо составлять эти отчёты, пока Вилер не явилась сюда за моей головой на серебряном блюде.
Телефон зазвонил как раз в тот самый момент, когда Гретхен уже поворачивала ключ в замке входной двери. Торопясь, она бросила вещи на пол прямо в прихожей и нырнула на кушетку за трубкой.
– Приветик, сестра. Как тебе живётся в этом маленьком городишке?
Гретхен расслабилась, как это бывало всегда, когда она слышала эти мягкие нотки в голосе своего младшего брата:
– Хорошо. Правда хорошо. А что случилось? Чем я заслужила этот звонок?
– А разве я не могу время от времени звонить своей сестре просто так? – Гретхен почувствовала, как ДжиДжей улыбается, и представила себе его лицо. Скорее всего, он был небрит, и его длинные кудрявые чёрные волосы забыли, что такое стрижка. И то и другое сильно молодило её брата, которому стукнул сороковой десяток, и девушки по-прежнему находили его весьма привлекательным.
– Конечно, можешь. Только никогда этого не делаешь.
– А вот теперь это меня точно задело.
Гретхен засмеялась и решила сменить гнев на милость:
– Как там Дженна? Как дети?
Они болтали о сыне и дочерях ДжиДжея и об остальных членах маленькой семьи Кайзер. Пока брат рассказывал ей о последних нововведениях в школе, танцевальных вечерах и футбольных матчах, Гретхен налила себе бокал вина, плюхнулась на мягкую, как сливочное масло, кожаную кушетку и, вытянув ножки, положила их на тёмный, как кофе, дубовый стол. После переезда в Рочестер, она ещё ни разу не чувствовала себя так уютно, и какая-то часть её желала, чтобы ДжиДжей говорил с ней всю ночь.
– А что с работой? – спросил брат, выплеснув на сестру весь свой запас новой информации. – Как к тебе относятся
