ием Сайпресс-Крик смотрел из окна старого особняка мальчик. Особняк этот стоял на самом высоком холме города и выглядел весьма странно. На его крыльце громоздились горшки с зарослями растений. Колонны обвивали толстые зеленые лозы, за свое место под луной боролись папоротник и ваточник. Прямо из крыши дома, целиком выкрашенного в жуткий фиолетовый цвет, прорастала восьмиугольная башня. любой увидевший этот особняк мог бы счесть его обитателей довольно необычными. Хотя глядевший в окно мальчик с золотисто-песочными волосами казался абсолютно нормальным – по крайней мере никаких татуировок, шрамов или безобразных бородавок у него не было. вот только, судя по печальному выражению лица, что-то в его жизни шло неладно.
Мальчика звали Чарли Лэрд, и он провел в Сайпресс-Крик все двенадцать лет своей жизни. Он и его младший брат Джек выросли в доме неподалеку, на этой же улице. Чарли даже видел его из окна новой спальни. Там теперь жила другая семья из четырех человек. Каждую ночь мальчик наблюдал, как в его бывшем доме гаснет свет, и представлял, как родители укладывают детей спать, а те уютно устраиваются в своих кроватках. Он бы отдал почти что угодно, чтобы поменяться с ними местами. Три месяца назад он, его отец и брат переехали в фиолетовый особняк на холме Дешан. И три месяца назад Чарли Лэрд последний раз спал спокойно.
Чарли отступил от окна и увидел свое отражение в стекле. Его кожа была цвета скисшего молока, под покрасневшими глазами наметились темные мешки. При взгляде на себя мальчик вздохнул и отвернулся – пора было приниматься за ночную работу. в центре комнаты возвышалась гора из тридцати восьми тяжелых коробок. в них лежали видеоигры, комиксы и награды Малой бейсбольной лиги. Чарли до сих пор ничего не распаковал, кроме пары комплектов одежды. все прочие его пожитки так и лежали в коробках, которые Чарли переставлял каждую ночь, прежде чем лечь в постель. Девятнадцать коробок подпирали дверь в коридор. Остальные он придвигал к двери в ванную, хотя зачастую такая преграда доставляла серьезные неудобства.
Кому угодно это показалось бы нелепым. Даже сам Чарли понимал, что коробками от плохих снов не забаррикадироваться. ведьма, приходившая к нему ночами уже три месяца подряд, не походила на остальные кошмары мальчика. Большинство снов забывались, а вот ее он никак не мог выкинуть из головы. Она казалась такой же реальной, как нос на собственном лице. Поэтому, когда ведьма пообещала, что скоро явится за ним, Чарли воспринял эту угрозу всерьез. И теперь надеялся, что коробки не дадут ведьме войти к нему в комнату. а она добралась уже до коридора. Чарли как раз проснулся от кошмара, когда в первый раз услышал, что кто-то крадется по дому. Солнечные лучи уже показались из-за гор, но в особняке еще царили тишина и спокойствие. внезапно покой нарушил скрип ржавых дверных петель. Потом застонали половицы, и кто-то протопал по лестнице. Шаги были грузные – ходил явно взрослый. Но когда Чарли решился выйти на разведку, то обнаружил, что отец и мачеха спят. Несколько ночей спустя он снова услышал эти звуки. Скрип. Стон половиц. Топот. Отец говорил, что в старых домах часто слышится всякое. Брат думал, что тут живут привидения. Но Чарли знал, что привидений не бывает: он искал их почти три года, и, если б они и правда существовали, к этому времени он бы уже встретил хоть одно. Нет, у Чарли Лэрда были проблемы посерьезнее каких-то там привидений.
Тридцать восемь коробок терпеливо ждали. Чарли таращился на них и размышлял, где бы взять сил, чтобы провернуть такое нелегкое дело. Его кошмары становились все страшнее. Каждую ночь он вступал в неравный бой со сном – и проигрывал. вот и сейчас глаза слипались и мальчик зевал не переставая. Как обычно, он простоял у окна до полуночи, выжидая, пока отец и мачеха улягутся спать. Чарли не хотелось бы, чтобы они услышали, как он двигает коробки по полу или кряхтит, составляя их у дверей друг на друга. Бодрствовать становилось все тяжелее и тяжелее. Он пытался приклеить веки ко лбу, чтобы глаза не закрывались, но скотч держался плохо, а изолента оставила его почти без бровей. Пробовал ходить туда-сюда – но от этого кружилась голова. Мальчик слышал где-то, что с полным мочевым пузырем уснуть тяжело, но каждая попытка напиться воды на ночь оканчивалась тем, что он лихорадочно отодвигал девятнадцать коробок, которые заслоняли дверь в ванную. Ничто не помогало, так что несколько недель назад Чарли совершил свою первую вылазку на кухню – за остатками холодного кофе. Мальчик давился, иногда даже приходилось зажимать себе нос, чтобы допить до конца, но только кофе помогал ему не заснуть.
Чарли подкрался к двери спальни, медленно открыл ее – так, чтобы петли не скрипели, – и выглянул наружу. в коридоре было темно. Мальчик почувствовал облегчение. Темнота его вполне устраивала: на стенах висели старинные картины, которые при включенном свете выглядели гораздо страшнее. Чарли прислушался, не ходит ли кто, и неуклюже заскользил на носках к лестнице. Мимо комнаты брата. Мимо спальни отца и мачехи. Он был уже почти у последней двери, когда кое-что услышал, – визгливый смех, от которого чуть не кинулся обратно в кровать. За этой дверью скрывалась лестница, ведущая
