знал, какой у него папочка работкой занимается! Почетной такой!..
– Не смей! – прохрипел Коля. – Ребенку не смей!..
Как все глубоко равнодушные к близким, он искренне полагал, что очень любит ребенка и живет ради него.
Жена нагнулась и стала собирать с пола фотографии, приговаривая, что с ними она пойдет в народный суд, когда настанет время делить имущество, а сейчас чтобы он катился куда глаза глядят, хоть к этой своей лахудре, хоть к любой другой, ей до этого дела нет, потому что с этой минуты он ей не муж!
И как это она утерпела, не затеялась разбираться, когда он вчера ночью домой пришел?..
– Хорошо, хорошо, я уйду… – бормотал несчастный Коля, переступая по ковру бледными волосатыми ногами, чтобы не мешать ей собирать их с Натусей снимки. – Только мне надо вещи взять…
– И так не заржавеешь, несобранный! Проваливай сейчас же! Мама скоро ребенка привезет! Проваливай, кому говорят!
Легко сказать – проваливай! Еще легче гордо ответить, что через десять минут меня и след простынет, но вот как это сделать?!.. Идти некуда – родители в Казани, к ним, что ли, сию минуту отправиться? Квартира была некогда «пробита» тестем. Для того чтобы получить две двухкомнатных – одна смежная, другая раздельная, – тесть свою трехкомнатную, полученную на ЗИЛе, обменял «с доплатой», и записана она на жену и ребенка. Друзья? Нету у него друзей, у которых можно было бы пристроиться, пока буря не пройдет стороной. Родственники? Была когда-то в Москве тетя Соня, к которой в свое время он и прибыл из Казани, но с тех пор прошло много лет, и, перестав нуждаться в материальном вспомоществовании, племянник перестал к ней наведываться, может, уже и померла! Впрочем, скорее всего жива-здорова. Если бы перекинулась, мама из Казани давно бы написала.
Куда деваться-то?!. Куда уходить?! К тете Соне как-то неловко.
– И чтобы духу твоего тут не было, и чтоб ты сдох где-нибудь на помойке! – ожесточенно бормотала жена. Она сгребала фотографии и как попало запихивала их в конверт. – И к ребенку не смей подходить на пушечный выстрел! Увижу – убью! А снимочки мне пригодятся! В народном суде небось тоже люди судят, пускай они посмотрят, как папка со своей семьей обращается!
Его тошнило и хотелось умереть, чтобы не мучиться так уж сильно, и единственная мысль, шевелившаяся в голове быстрее, чем мельничный жернов, была только об этих снимках.
Кто его подставил?! Кто выдал их с Натусей страшную тайну – начитавшись переводных романов, он именно так и думал: «страшная тайна»! Кто посмел вторгнуться в самое сокровенное, что у него было?! Да еще подсунул фотографии жене! Она бы и знать ничего не знала и не догадывалась бы ни о чем! Все по карманам бы шарила, искала губную помаду или женские трусики, а его на таких вещах не поймаешь, он калач тертый!
Из-за такой ерунды – поганых фотографий! – вся жизнь пошла прахом! Вся жизнь прахом пошла!..
– Проваливай! – прикрикнула опять жена. – И чтобы духу твоего здесь не было больше никогда! Посмей только нос сюда сунуть,
