многие фактические обстоятельства, относящиеся к духовному миру, или, как его иногда называют – тонкому миру, рассказываются от лица духовной сущности, одного из соавторов книги. Каким образом мы работаем вместе и, о себе мой соавтор уже рассказал в первой нашей совместной книге « Триста лет спустя по следам Гулливера». Отдавая ему должное за все совместные прошлые работы, должен сказать, что на сей раз инициатором создания этой книги явился мой сын. Он вовлек меня в обсуждение с ним не очень – то приятной темы: по установлению мотивов самоубийства какого-то, неизвестного нам молодого человека. В результате у нас состоялся разговор, в котором были затронуты другие темы, косвенно связанные с той, что послужила созданию этой книги. Изложение этого разговора станет первой главой книги.
Глава 1
Сын, теряя терпение, безуспешно пытался убедить меня своей логикой, объясняя возможные мотивы суицида некоего молодого человека и, оправдывая его добровольный уход из жизни, отсутствием у него желания жить, очевидно потому, что тот не видел в продолжении жизни, никакого смысла. Он привел еще много аргументов, демонстрирующих, как ему казалось, безупречность его логического мышления, сделав акцент на том, что, как ему известно, никаких других причин для самоубийства у парня не было. Он не был неизлечимым больным, не был наркоманом, не был алкоголиком, не страдал от не разделенной любви, не входил ни в какую группу риска, и в целом был благополучным человеком.
– Как видишь, нет другого объяснения его суициду, кроме моего, – сказал сын и замолчал, ожидая услышать от меня хоть какой-то отклик на его эмоциональное вступление.
– Ты был убедителен в своей эпитафии этому бедолаге, но я могу объяснить причину бегства этого духовно сломленного человека от жизни, если отвергнуть причины о которых ты упомянул, – только его невежеством. На вопрос сына, что я имею в виду, я ответил: этому парню, убежавшему от постылой для него жизни, придется возместить остаток от нее, которым он пренебрег, прожитием еще одной, а то и больше жизней. И не факт, что они будут лучше той, что он успел прожить-.
Сын был удивлен и, похоже, обескуражен моим ответом. -А нельзя ли конкретнее-.
– Можно, но тогда нам придется несколько изменить тему обсуждения и обменяться мнением по вопросам, которые, вероятно, тебе покажутся странными, не имеющими отношения к тому, о чем мы только что говорили. И, тем не менее, именно они, как я надеюсь, внесут конкретику для понимания причины самоубийства, которую я вижу в невежестве. Нет, не в значении этого слова, как неучтивости, а в его другом смысле: отсутствия достаточных сведений, познаний, и веры в существование посмертной жизни. Признайся, я не ошибусь, если предположу, что в твоем понимании представление о человеке основано на теории Дарвина, согласно которой человек произошел от обезьяны. Если ты действительно так думаешь, то внесу в твое представление
