ев, разросшихся вокруг княжеского терема, но уже пленяла взоры оттенками жёлтого и красного, готовясь в скором времени оказаться под снежными россыпями. Стояла осенняя тишина бабьего лета. Пора расставаний и пора подведения итогов. Когда просыпается в душе то ли тоска о минувшем времени, то ли грусть о несбывшихся надеждах. Когда лежит на сердце тяжкой памятью груз ошибок, который то ли надо оставить в прошлом, то ли часть все-таки взять с собой в будущее, чтобы никогда больше не повторять.
В спальню Ольги князя не пустила повитуха – бойкая пожилая женщина, прямо перед ним задернув занавеску в проходе, ведущем в лежню. Княгиня была на сносях и чувствовала себя неважно. Все ожидали появления долгожданного наследника и встречали Игоря восторженно-радостными лицами. А у него на душе было неуютно. Когда он взял в свои руки бразды правления Русью, военное счастье слишком часто отворачивалось от него. С раннего детства его оберегали от трудностей и воинских потех. Он всегда получал то, чего пожелает. Надо было лишь немного покапризничать. Денно и нощно следили, как бы он не попал в беду или не съел то, чего не следует. Ведь он был единственный наследник. И вот после внезапной смерти Вещего Олега выпало ему счастье занять престол. Знатные бояре продолжали относиться к нему, как к капризному ребенку. Спросить совета, и получить поддержку было не у кого. Приходилось полагаться только на собственное избалованное самолюбие.
На днях он вернулся из похода. Причиной набега стало известие от непокорных вятичей. На его требование платить данину, те завернули гонца обратно и передали, что забижают их хазары и приходится от них откупаться, а киевскому князю дать уже нечего. Пусть сначала Игорь по примеру своего пестуна с жидовинами разберется, а уж потом с ними разговор ведёт.
Жили вятичи посреди дремучих лесов, болот и топей. В краю богатом мёдом и пушниной. Пограничные реки Десна, Осетр, Трубеж, Сула протекали в их краю на пути незваных гостей. Городки Мценск, Козельск, Ростиславль, Лобинск прикрывали столицу княжества Дедославль. Управляли ими, как исстари повелось выборные князья, с которыми сговориться в убыток людям было невозможно. Воины у них тоже не последние на Руси. Только чаще всего предпочитали они, для того чтобы жить в покое, отдавать незначительную часть своего богатства одному из наиболее сильных противников. После долгой беседы с посланником к вятичам боярином Серко задумал Игорь по примеру Вещего Олега проучить хазар, чтобы дань шла только ему.
В поход пошёл своей дружиной, дабы сохранить всё в тайне, ну и всю добычу прибрать себе. Взял он хазарский город Самкерц, основанный на Тамани ещё греками. Городок был маленький, но богатый. Дома в нем стояли по большей части, каменные двухэтажные. Гарнизон был тоже невелик, Игорь его быстро разогнал. Ближе к вечеру ему донесли, что к городу приближается хазарское войско во главе с Пселом. Поднялся он на ближайший холм и увидел клубы пыли над бесчисленными колоннами вражеских всадников. Может, они и были не бесчисленными, но у страха глаза велики. Понёсся Игорь, спасаясь от преследования хазар впереди дружины. Только темнота и выручила от полного разгрома. По возвращению в Киев стали его беспокоить мысли о том, что не сможет он прославиться как Олег и богатства такого у него не будет. Да и как бы держава совсем не рассыпалась. «Сейчас вятичи отошли, хазары клюют, а что потом? – спрашивал он себя. – Надо о славе своей позаботиться. Казну пополнить, варягов нанять побольше, чтобы и свои, и чужие бояться зачали…»
Игорь бродил по терему, пугая челядь хмурым видом. Был он невысокого роста приземистый и широкоплечий. В бороде пробивались первые седые волоски. Лицо у него было обветренное и смуглое. Глаза достались Игорю от отца голубые, даже скорее синие. По пути князь ущипнул ключницу Домну. Круглая и плотно сбитая деваха хихикнула и видно подманивая, спряталась в тёмном углу. Но ему нынче не до пряток. На выходе в окне с цветными стеклышками он увидел своё перекошенное лицо и, сгоряча плюнул прямо на свое отражение. Во дворе отругал конюшего за то, что тот в последнее время плохо ухаживал за лошадьми. Сделал разнос стряпчему за подгоревший хлеб. У ворот он приказал щуплому воину:
– Кучур, скажи воеводе, штобы к вечеру созвал мне старших дружинников. Да, штоб не забыл посадника позвать и тысяцкого!
День пролетел в пустяшных хлопотах. Игорь встретился с двумя боярами, потом с греческими купцами. Одни просили себе под посевы землицы побольше – другие, чтобы с них мыто1 брали поменьше. Разговаривал он со всеми свысока. Бояр он обвинил в том, что они мало платят в казну, а купцов, что у тех у самих в Царьграде с русских торговцев берут ещё больше. Игорь полагал, что любому можно отказать или даже наказать человека за назойливую просьбу и в глубине души тот будет думать, что действительно в чем-то виноват.
На закате дня в просторной горнице осветленной стрельчатыми оконцами за узким длинным столом рассаживались постаревшие Стемид и Руальд, сухощавый и жилистый Велимудр, Молот, Девятко, Свенельд, Асмуд и ещё несколько дружинников.
Во главе
Пошлина (др. русск.).
