витринами и рекламными «Добро пожаловать!». Слава Богу, в три часа ночи прохожих под стеною не случилось – обошлось без жертв. Бока злосчастного магазина подпёрли железными балками, но лучше уж не находиться слишком долго под его нависшей тушей, не испытывать судьбу.
Ладно – прошмыгнули. Перед тем как подняться по ступенькам, Антон привычно глянул вверх – всё нормально. По остроумному проекту архитектора (чтоб ему до пенсии не дотянуть!) прямо над подъездом громоздились этажеркой переходные балконы. В доме этом несуразном лестничные клетки находились совершенно изолированно от жилых секций. Если поднимаешься по лестнице, то на нужном этаже надо пройти по балкону улицей, тогда только попадёшь в коридор с квартирами. Пацаньё, само собой, любило околачиваться на этих балконах: интересно же поплевать вниз на головы входящих, а то и сбросить чего-нибудь посущественнее и потяжелей.
Однажды Евдокия Петровна ворвалась к ним в квартиру задыхаясь, перепуганная и расстроенная: оказывается, только она взошла на первую ступеньку крыльца, как прямо перед ней ахнула о бетон пустая бутылка и – вдребезги. Ещё бы шаг и – гуд бай!
Та-а-ак… В подъезде опять темень. Обычно светилась хотя бы одна лампочка внизу, у почтовых ящиков. Сегодня и той нет.
Антон, чертыхнувшись, передал одну сумку Вере, достал ключи, на ощупь растворил свой ящик. Газеты – много: видимо, «Литгазета», «Комсомолка», местная… Ага, открытка какая-то… От кого, интересно?
– Ни один лифт не работает. Поздравляю! – ворчливый голос Веры.
Ну уж, разумеется – всё под настроение. Потащились на пятый этаж пешедралом. В балконные двери тускло отсвечивали уличные фонари. Невыносимо пахло мочой, отхожим местом…
Ничего, ничего, сейчас закупоримся в квартире: горячая ванна, сытный ужин, газетки свежие – поправим настроение, прорвёмся. Вот и пятый этаж. Тэ-э-эк-с, стекло рифлёное в двери снова зияет звездой пролома. Каблуком саданули, мерзавцы. Балкон – пуст; за широкой колонной-подпоркой – никого. А бывает, стоят-толкутся двое-трое, покуривают, матюгаются, цинично взглядывают. Рядом, на стенке балкона, обыкновенно – узоры свежие: помочились уже, облегчили души.
Дверь в первый тамбур открыта. Тамбур – высокий и узкий, как шифоньер. Лампочки нет. Дверь в следующий тамбур, где мусоропровод и лифт, закрыта – на пружине. Наташка – первая. Потянула на себя дверь, шагнула. И отпрянула. Ну-ну, что такое?
Антон перехватил сумки одной рукой, оттеснил дочь и жену плечом, шагнул сам. В тамбуре – а он довольно обширен, с комнату, в нём сухо, тепло и чисто, – компашка. Пацанов штуки четыре, два парня постарше и девица. Девица совсем голая, стоит согнувшись к батарее отопления. Над ней копошится один из парней. Какая мерзость!
Замолкли, повернулись к Антону, уставились. Парень, второй из старших, оторвал бутылку ото рта, губы облизывает, смотрит – пока без выражения, пустым взглядом. Даже девица изогнула шею от батареи, пьяно высматривает: чё там? хто там? Лишь тот, над ней, не отвлекается, работает,
