явно пользовалась благосклонностью толпы, чего не скажешь о бедной Ларри. Но вот она подняла красное от стыда лицо. Даже я отступила на шаг, ожидая ее мести. Голубые глаза блеснули твердой решимостью, и девушка медленно встала.
Ее противница демонстративно разглядывала ногти и, только что, не насвистывала песенку. Меня поразило ее самообладание и уверенность в своей правоте. Вот я не совсем понимала, кто был прав, а кто виноват.
Ларри сделала шаг вперед и хотела снова схватить за руку брюнетку, но из толпы вышел Леонард.
Негласный лидер всегда выдает себя манерами. А еще тем, как перед ним расступаются другие и с каким вниманием слушают его резолюции.
– Девушки, брейк. В чем дело?
Да, мне тоже было интересно. Насколько я поняла, Ларри была кем-то вроде девушки-оторвы, но и такие никогда не взвинчиваются просто так.
Примечателен был и внешний вид девушек: если брюнетка была одета, как полагается, то на Ларри сегодня было надето простенькое платьице и, как ни странно, кеды.
Если отвлечься от навязанной гламурной формы, я бы сказала, что мне понравился ее наряд. Среди вычурных платьев и высоких шпилек он смотрелся чем-то из ряда вон неподобающим, но явно был удобен.
– Сегодня последний день перед учебой, – пропыхтела Ларри и откинула косу назад.
Я с любопытством смотрела на блондинку. Даже коса – это своеобразный вызов обществу. Как там говорила Виолетта: полагается носить прямые и накрученные волосы? Так чего же добивается Ларри? Отчисления?
– И? – поднял бровь Леонард.
Он, как и все мы, явно не понимал причину конфликта.
– И последний день, когда она может снять колдовство, – процедила Ларри, – с завтрашнего дня – табу. В рамках тренировочного зала. И я не смогу ее перехватить, и останусь – так.
Со слезами на глазах она принялась теребить кончик косы. Народ отчего-то нашел этот жест смешным и снова хором захохотал. Я откровенно не понимала, в чем дело, и почему на обычные, в общем-то, слова девушки такая странная реакция.
– Тебя заколдовали? – брюнет взял ее за руку и заглянул в глаза.
Ларри отпрыгнула.
– Ты что делаешь? – взвизгнула она, а толпа загоготала. – Убери руки!
– Я – староста третьего курса, где учится Лилиана, – пояснил парень и строго посмотрел на брюнетку.
И тут бабочка воспоминаний пролетела перед моим внутренним взором: это же та наглая девица, что приказала мне валить. Надо же, а сегодня закрутила волосы, переоделась – я ее даже не узнала!
– И? Ты можешь ей приказать? – не сдавала обороты Ларри и выдернула руку. – Снять может тот, кто наложил… Обычно может.
– Лилиана, дорогая, не успела перевестись, а уже скандал? – промурлыкал бархатным голосом Леонард. – Или у вас, в Академии любви так принято… любить ближнего своего?
Парень вел себя спокойно, говорил с ленцой, немного растягивая гласные, но у меня
