бывалого медвежатника говорил:
– Главное – не прозевать день открытия, пока утка непуганая. И все-таки день открытия мы прозевали – Виктор не успел оформить отпуск. Зато в понедельник мы встали чуть свет и, взвалив на плечи тяжелые рюкзаки, отправились на пристань.
– Ну, как тeпepь утка? – нетерпеливо спрашивал я у Виктора. – Небось пуганая?
Начало пути. Странный охотник
На пристани стояла толпа вооруженных до зубов людей. Их было не менее батальона. Задрав хвосты, бегали охотничьи собаки всех пород и мастей. От леса ружейных стволов и мужественных лиц охотников по спине у меня пробежал холодок.
Однако самое страшное началось при посадке на теплоход, следовавший по маршруту. Верхнепригородная пристань – Ягодное. Со стороны эта посадка, вероятно, напоминала известную картину Сурикова «Покорение Сибири Ермаком». К счастью, дело обошлось без человеческих жертв.
Перед самым отплытием, когда уже собрались поднять трап, на борт вошел единственный человек без ружья. Это был бородатый старичок в панаме со стопкой старых «Огоньков» в руках. Следом за ним бежал маленький черный спаниель.
При виде старичка толпа глухо заворчала. Один из охотников намеренно толкнул его рюкзаком, едва не свалив за борт. Второй будто невзначай наступил на лапу спаниелю. Пес взвизгнул и запрыгал на трех лапах. К нашему удивлению, старичок, вместо того чтобы возмутиться, скромно моргнул глазами и, ни на кого не глядя, пробрался на корму. Там он присел на спасательный круг, водрузил на нос очки и сразу же уткнулся в свои журналы.
Продолжение пути. На границе
Ощетинившись ружейными стволами, теплоход резво бежал вниз по Оби. Стиснутые со всех сторон прикладами и рюкзаками, среди непромокаемых плащей, высоких болотных сапог, полузадушенных собак мы доехали до пристани «Ягодное».
– Ну вот, – бодро сказал Виктор, – еще шесть – семь километров, и мы на месте.
Мы поправили рюкзаки и пошли, взяв курс на звуки отдаленной канонады. Канонада нарастала с каждым километром. Мы все еще находились в пределах Новосибирского сельского района, где охота запрещена, а вокруг нас уже завязалась оживленная перестрелка. Казалось, вот-вот прозвучит роковой выстрел и добрый заряд бекасиной дроби вопьется между лопаток. К этому тревожному ощущению примешивалось желание самому сорвать ружье и палить, неважно в кого и куда, но палить.
Перед самой границей нас обогнала группа охотников. Некоторые из них на ходу расчехляли ружья. Охотники рысью миновали пограничную черту, и самый первый тут же дуплетом в пух и прах разнес зазевавшуюся ворону. Остальные, не видя подходящей дичи, принялись расстреливать собственные фуражки.
«Гад»
Ночь мы провели на базе, в палатке для охотников.
– Здесь есть один гад, – прошептал мне Виктор, засыпая. – Если мы его не опередим, все пропало, он распугает всю дичь.
В четыре часа мы поднялись
