Русь, Казахстан, г. Ленинск. Южный ракетный полигон. Площадка №24. Почти за два года до описываемых событий. 13 августа 2188 года. Среда. 8.10 по местному времени.
Бетонная полоса уверенно рассекла пополам степь, покрытую желто-бурым ковром отцветших тюльпанов. Этот пестрый ковер лежал до самого горизонта, постепенно сливаясь с голубым ковром неба. На полосе стояла огромная зловеще-черная птица, раскинув треугольные пластины крыльев и опираясь на бетон тремя черными блестящими лапами-колесами. Ее удлиненный, по хищному острый нос, был опущен вниз, словно птица что-то вынюхивала на земле. Сильный весенний ветер безжалостно сек черную поверхность птицы твердой, как крупа пылью. Все, кроме неугомонного ветра казалось безжизненным – и эта, будто вымершая желто-красная степь, и серая бетонная полоса, и черная птица на ней. Но это только казалось. Внутри птицы бурлила жизнь. Миллионы электрических сигналов метались по ее обширному телу, проникая в самые потаенные уголки. Вот и сейчас неслышимый и невидимый сигнал окатил птицу, чтобы тут же раздаться внутри нее человеческим голосом:
– «Пчела один», «Пчела один», я «Улей». Объявляю готовность номер один.
– «Улей». Я «Пчела один». Вас понял. Готовность номер один, – человек, сидящий внутри «птицы» ткнул пальцем по одной из многочисленных кнопок, усеявших пульт управления.
Тут же, на лобовом стекле «птицы», а точнее стратегического ракетоплана «Х–3» замигал красными буквами транспарант: «Внимание! Включена готовность №1». Надпись продолжала мигать, а ниже, сменяя друг друга со скоростью на пределе восприятия человеческим мозгом, вспыхивали: «Гироскопы разогнаны», «Турбина маршевого двигателя выведена на предварительную ступень», «Снята третья ступень предохранения энергетической установки». Бесстрастная электроника ракетоплана спокойно ожидала, когда наберется функционал готовности. Вот ее электронный мозг зафиксировал успешное выполнение последней операции: «Автономная система жизнеобеспечения включена» и тут же, неукоснительно повинуясь вбитой в него программе, высветил: «Готовность №1 набрана. Ракетоплан к полету готов».
– «Улей». Я «Пчела» один. Готовность номер один набрана. К полету готовы.
– «Пчела один». Я «Улей». Центральный наземный компьютер сбоев не обнаружил. Вылет разрешаю.
И уже не таким официальным тоном прозвучало:
– Счастливого полета, «Пчелы».
– Спасибо, «Улей».
– Ну что, Игорь, полетаем, – командир ракетоплана «Х–3» мельком скользнув по экрану небольшого монитора, отображавшего спокойное лицо штурмана, сидящего в отдельной кабине позади командирской, взвел красный тумблер.
– А куда мы денемся, Боря?
И в то же мгновение позади ракетоплана вырвался яркий сноп пламени. Ракетоплан вздрогнул и стремительно покатился по бетонной полосе. Экипаж вдавило в спинки сидений. Автоматика работала безупречно.
