style="font-size:15px;"> – Глупая, все эти люди пропали. Ушли с вещами на вокзал, попрощались с родственниками, хотели уже сесть на поезд – кто на адлерский, кто на сочинский или краснодарский, здесь показания провожающих расходятся, – но в это время подъехал микроавтобус, вышел какой-то человек и сказал, что они не поедут, а полетят, а в автобусе мест для провожающих нет. Ну и эти «туристы» садятся в этот автобус и уезжают. И все. Больше о них ни слуху ни духу.
– То есть автобус должен был их как будто отвезти в аэропорт?
– Вот именно. Но в те дни ни одного самолета в этом направлении днем не отправлялось. Только два ночных рейса и один утренний, в пять часов на Сочи. И все. Спрашивается, куда подевались люди?
Игорь допил компот и встал из-за стола. Затем, вспомнив, что он совершенно голый, быстро оделся, чмокнул Наталию в щеку и улыбнулся:
– Ты, хитрая лиса, все у меня выведала? Но так и быть, я тебя прощаю. Спасибо за обед, ты превзошла самое себя.
– Вечером будут блинчики. А если не придешь, я приглашу Арнольда с Сергеем, которых ты держишь на голодном пайке, понял?
– Приду, конечно, куда же я денусь.
Он ушел, и в квартире стало тихо. Наталия перемыла посуду и легла в постель, вспоминая события последних трех часов. А ведь ей надо было работать. Отрабатывать две тысячи долларов. Кроме того, ее разбирало любопытство по поводу происхождения желтого портфеля с колоссальной суммой. Но после объятий Игоря она находилась в какой-то прострации и ни о ком, кроме него, не могла думать. Она растянулась на сбитых простынях и закрыла глаза. И словно почувствовала тяжесть и запах его тела, мягкость шелковистых волос, вкус губ, и от нахлынувших воспоминаний и ощущений ей стало жарко. Он совершенно выбил ее из колеи. Нет бы ему остаться и повторить все с самого начала… Эта дурацкая работа. Дурацкие деньги.
Она нашла в себе силы подняться, застелить покрывалом постель, затем встала под холодный душ и наконец успокоилась. Зависимость тела от мужчины – что может быть унизительнее. Надо быть выше этого.
С этими мыслями она вошла в «классную» (или кабинет, что тоже подходило к определению этой странной комнаты) и посвежевшая, в легком халате села за рояль. Белые кружевные занавески играли с солнечными зайчиками в прятки. Слабый ветерок шевелил волосы на голове. Она откинула их за спину, вспомнила одну из своих любимейших мелодий – арию Нормы из одноименной оперы Беллини – и взяла несколько аккордов вступления, мягких и благозвучных.
Сначала она вновь оказалась на берегу реки и услышала щебет птиц, затем картинка будто смазалась невидимой жесткой кистью, и возник темный узкий коридор с большими емкими полками по обеим сторонам. На полках, прижимаясь друг к другу, стояли стеклянные и прозрачные пластмассовые банки с краской: желтой, красной, синей, зеленой, белой… Такими банками в работе пользуются художники. Она словно двинулась вдоль по коридору, пока не посветлело, – возникла просторная
