наверняка сорвется вниз, не допрыгнув.
Вот почему я в замешательстве топтался какое-то время на лестнице, соображая, что мне делать дальше и как спасти от смерти свою глупую старую кошку.
– Алекс? – раздался знакомый женский голос где-то над моей головой. – Что случилось?
Я поднял глаза и наткнулся на обеспокоенное лицо миссис Симонс. Высунувшись в окно, она с тревогой следила за мной, разбуженная шумом за окном. Ее растрепанные седые волосы, выбившись из аккуратной прически, метались вокруг сухого лица, словно ненароком потревоженные змеи.
Миссис Симонс была милой и спокойной старушкой – вдовой, несколько лет назад похоронившей мужа, с которым она провела всю свою жизнь. Однако, несмотря на свою безупречную репутацию и ухоженный внешний вид, она все равно вселяла в мою душу некоторый страх. А потому я откровенно побаивался ее и стремился избегать, делая все возможное, чтобы не сталкиваться с ней нос к носу.
Вот почему, если я замечал миссис Симонс в холле первого этажа, возвращаясь с работы, я не раздумывая несся к лестничному пролету и вскарабкивался на свой этаж пешком, тяжело сопя. Я знал, что старушка всегда пользуется лифтом.
– Доброй ночи, миссис Симонс, – немного растерянно произнес я. – Я пытаюсь придумать план, как мне спустить вниз мою кошку и не дать ей свернуть себе шею.
Я жестом указал на каменный уступ, на котором, молча тараща испуганные глаза, трепетало на стылом ветру оголодавшее животное. Заметив Тапиоку, старушка в изумлении всплеснула руками, а затем ответила:
– Как она туда вскарабкалась? Алекс, нужно срочно спасать несчастное создание!
– Если бы я только знал, как это сделать…
– Я дотянусь до нее, – решительно выпалила миссис Симонс, после чего наполовину высунулась из своего окна. – Здесь совсем недалеко, я дотянусь.
– Нет!
Я ощутил, как под ребрами что-то испуганно сжалось, а затем время стало идти как-то слишком медленно. Неестественно медленно. Как во сне, я наблюдал за тем, как сухая женская фигура почти целиком высовывается из-за стекла, придерживаясь одной ладонью за отсыревшую деревянную створку. А затем тянется вперед, пытаясь ухватить сбившегося в комок глупого кота.
– Боже мой, – я на мгновение прикрыл глаза, чтобы не лишиться чувств от охватившего меня неприятного волнения. – Миссис Симонс, умоляю вас, вернитесь обратно! Вы же разобьетесь!.. Господи!
Но старушка, казалось, даже не слушала моих слов. Лавируя на высоте, превышающей двадцать ярдов, она спокойно зазывала животное, все ближе подтягивая к нему иссушенные возрастом пальцы с бордовыми ногтями.
– Тапиока, девочка… – прокряхтела она, балансируя на одной ноге. – Иди сюда, малышка… Иди ко мне…
Кошка испуганно уставилась на старушечью ладонь, зависшую совсем близко от ее носа, опасливо принюхалась и громко чихнула.
Как завороженный, я следил
