национальности.
Ни что делала в Риме.
Она абсолютно ничего не помнила.
Она инстинктивно потянулась к туалетному столику, нащупав расческу и ванильный бальзам для губ – ее единственные личные вещи. Одежда, окровавленная и порванная, была непригодна для носки, а сумочка пропала.
Все же кое-что ей удалось вспомнить.
Она точно не итальянка. Она говорит по-английски, а по-итальянски знает лишь несколько слов, необходимых туристу. Ей немного за двадцать. Светлокожая, с правильными, но обычными чертами лица. Серо-голубые глаза и рыжевато-каштановые волосы, выглядевшие поникшими после того, как с них смыли кровь.
А еще она беременна.
Она прерывисто задышала, снова испугавшись при мысли, что беременна, не помнит своего имени и совершенно одна.
Доктора надеялись, что амнезия пройдет. Ей тоже хотелось надеяться на лучшее. Днем, когда в палату заходили медсестры или врачи, она чувствовала себя лучше, несмотря на бесконечные анализы и обследования. Тогда она не ощущала себя одинокой.
Вдруг ей показалось, что она в палате не одна и что за ней кто-то наблюдает.
Она медленно, поскольку любое быстрое движение отзывалось болью, повернула голову в сторону двери и несколько раз моргнула. Неужели к потери памяти добавились галлюцинации?
В дверном проеме стоял высокий широкоплечий мужчина в элегантном темном костюме. Он словно сошел с обложки модного мужского журнала. Мужественное лицо с высокими скулами, волевым подбородком и едва заметными ямочками на щеках выглядело очень привлекательным.
Внутри у нее что-то дрогнуло. Она была приятно удивлена. Незнакомец отвлек ее от чувства жалости, которое она к себе испытывала в этот момент. Однако, стоило ему войти в комнату и подойти ближе, она тут же ощутила, что он не так-то прост и приятен, каким показался на первый взгляд.
От него исходила такая мужская сила, что у нее по спине побежали мурашки. Даже щетина на его скулах выглядела сексуальной. А глаза были умными и проницательными. Он был таких внушительных размеров, что занял почти все пространство палаты.
У нее бешено колотилось сердце, когда она подняла на него взгляд.
– Кто вы такой? – спросила она, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.
Возможно, что он приглашенный консультант, потому и ведет себя по-другому. Не улыбается, не говорит банальностей типа «время – лучший целитель». Он без халата и стетоскопа. Хотя она не представляла, как можно что-то надеть поверх такого безупречно-элегантного костюма.
Он испытующе смотрел на нее карими в золотистую крапинку глазами.
Она почувствовала неловкость и напряжение.
– Я хотела бы знать…
– Ты меня не помнишь? – спросил он медовым голосом, в котором чувствовался стальной оттенок.
Она попыталась сесть, но снова откинулась на подушку, поморщившись от сильной боли в голове.
– Ты в порядке? Позвать медсестру?
Стало быть, он не врач.
– Я должна вас знать? Мы встречались раньше?
В его глазах промелькнуло странное выражение.
– Вы меня знаете? – с надеждой спросила она.
Кто-то же должен ее в конце концов узнать.
– Я…
В этот момент в палату вошел врач. Тот самый, который уверял ее, что память непременно вернется. Он быстро заговорил с незнакомцем по-итальянски. Тот скупо отвечал. Они продолжали беседовать, словно ее в палате не было.
– Можете мне объяснить, кто этот человек и что он здесь делает? – прервала она их нескончаемый разговор, обратившись к врачу.
Доктор повернулся к ней, а незнакомец продолжал смотреть прямо на нее. Он не сводил с нее глаз в продолжение всего разговора с врачом.
Она натянула одеяло до подбородка. Что-то в его взгляде заставляло ее чувствовать себя обнаженной. И не только в физическом смысле. Ей казалось, что он познал ее внутреннюю суть, которую она так старательно скрывала от внешнего мира.
И это приводило ее в трепет, поскольку в настоящий момент она сама не знала, кто она такая. Может, хоть он ее просветит.
– Прошу прощения, – сказал доктор. – Нам следовало говорить по-английски. – Он обворожительно улыбнулся. – У нас прекрасная новость для вас.
Она перевела взгляд на незнакомца.
– Вы меня знаете? – дрожащим от волнения голосом спросила она.
Он коротко кивнул:
– Да. Тебя зовут
