сволочь, но не думала, что настолько.
– Ты сама напросилась. Нужно было слушать, что я говорю, и не трогать моих людей.
– Так это наказание?
– Считай, что да. Эта комната оборудована специально для тех, кто плохо слушает.
Смотрю с ненавистью в глазах:
– Ты играешь с огнем.
– Ты правда думаешь, что меня это испугает?
Пока мы говорим, блондинки приходят к консенсусу и выбирают кнут. Не особо страшный, но неприятно будет.
– Только аккуратнее, – говорит им сволочь. – Ей нужно быть сегодня на игре.
Если одна берет кнут, то вторая – с пустыми руками. Одна встает передо мной, другая – за спиной. Вижу красивое невинное личико, но светлые глаза с маньячной искоркой – в них стоит предвкушение. К спине прикасаются холодные пальцы, задирают ткань вверх, обнажают грудь. Откладываю в памяти как-нибудь прибить обеих.
– А ты красивая, – говорит девушка, проводя рукой по моим волосам, собранным в хвост. – Я – Лана, а это, – кивает она на сестру, – Лина.
В ответ молчу. В который раз натягиваю оковы, прикрываю глаза и считаю до десяти, пытаясь умерить свою злость. Жаль, что из всех навыков и способностей я обделена силой Геракла.
– Так о чем ты хотела со мной поговорить? – спрашивает Маркус.
Смотрю на него все с той же ненавистью:
– О, как вовремя!
Пока отвлекаюсь на этого гада, Лана наклоняется к моей шее и касается губами кожи. Я вздрагиваю. Тем временем Лина проводит ладонью по изгибу спины. Вот сейчас мне становится страшно. Я была готова вынести удары кнута, но не это!
– Маркус, убери их от меня! – Едва не с паникой прошу я.
Он молчит. Ну, конечно же, какое ему дело до моей просьбы?
– Я задал тебе вопрос, – напоминает он. – Закончим разговор, и я попрошу близняшек умерить свой аппетит.
Закрываю глаза, снова собираясь считать до десяти. В это время приходится переносить поглаживание ягодиц. Распахиваю глаза, когда женские губы легко касаются моих губ. Говорю этой Лане в рот:
– Отойди от меня.
Она хитро улыбается. Не настаивает. Целует в щеку. И в этот момент на мою спину опускается первый удар кнута. Страшно подумать, чем это все кончится. Я даже уже готова идти на уступки. Чего он там хотел услышать?
– Зачем ты навязал мне те образы? – Спрашиваю мужчину в перерыве между первым и вторым ударом кнута, а так же касаниями женских губ.
– Я тебе их не навязывал, – отвечает он спокойно.
– Тогда что это было?
– Это у себя спрашивай. Это все плод твоего сознания.
– Что?! – Выкрикиваю это, а следом еще и стон боли, когда кнут в третий раз рассекает кожу. О Лане на секунду забываю, пытаясь игнорировать. – Это не может быть плод моего сознания.
Он встает с кресла. Подходит к нам, небрежно опирается рукой о столб и смотрит мне в лицо:
– Неужели?
