как заступается за слабых, не оставляет меня равнодушным. Я люблю ее безмерно, мне очень хорошо с ней. Думаю, что она – мой самый любимый в мире человек.
А японец?
Японец тоже.
Когда тебе показывают чьего-нибудь двойника и ты видишь, что он на него не похож.
Операторы колл-центра звонят мне, чтобы сделать выгодное коммерческое предложение, но им не хватает настойчивости. Говорю им, что я работаю, и они тут же трусливо кладут трубку.
Мне бы хотелось, чтобы они были настойчивее, чтобы уговаривали меня, стараясь убедить в ценности предложения, чтобы проявляли должную назойливость.
Разумеется, так или иначе, я все равно бы сказал нет.
Нравящаяся тебе женщина хочет привести пример мужчины, которому она бы дала. Задумалась и начинает: типа…
И ты ждешь, что она скажет: такой, как ты.
Но она этого не говорит. Никогда.
Я возвращаюсь из Милана. Девять часов вечера, а быть может, чуть больше, потому что поезд опаздывает. Он сбавил скорость задолго до прибытия на вокзал, и этому я всегда рад. Я всегда жду минуты, когда, будь то днем или ночью, поезд начнет медленно проезжать через какой-нибудь населенный пункт, и это позволит мне заглянуть в окна и мельком увидеть людей, занимающихся своими делами, сидящих за ужином, увидеть включенный телевизор, человека, который одевается, который спешит к телефону. Который плачет или, если мне повезет, смеется. Я могу увидеть целые города, которые живут так же, как живу я, но без меня, не зная о моем существовании, не подозревая, что в эту минуту перед моими глазами пробегают чужие жизни и я не только оцениваю их, но и воссоздаю. Оставаясь невидимым, я убеждаюсь, что мир не стоит на месте. Убеждаюсь вместе с другими пассажирами поезда в ту минуту, когда путешествие для меня по-настоящему только начинается.
Когда не понимаешь, о чем говорит реклама, это значит, что рекламируемый товар – машина.
Люди, которые на бегу показывают мне издали знаками, что позвонят позже. «Созвонимся», – читаю я по губам. Как бы не так: обещают позвонить и не звонят.
Когда официант приносит мне заказанное блюдо, а остальным еще нет. Я смотрю на соседей по столу, давая им понять, что жду от них слов: «Ешь, а то остынет».
Но они молчат.
Убирая со стола грязные от соуса тарелки, счищать остатки соуса в мусорное ведро.
Две фразы, преследующие меня всю жизнь:
«Если я скажу тебе, из чего делают моцареллу, ты больше в рот ее не возьмешь».
«Труднее всего приготовить спагетти аль помодоро».
Дружно сидим за ужином. Болтаем, едим, пьем вино. В один прекрасный момент кто-нибудь говорит мне:
– Расскажи ту забавную историю. – И приглашает остальных: – Послушайте, вам понравится. История и впрямь забавная.
Все молча
