рюмкой за ее стол уселся тот старший судья и по-хозяйски налил себе и ей.
– На здровье, пани, – и опрокинул стопку.
Такой наглости она не ожидала и начала скандалить:
– Ты чего здесь мою водку пьешь?
– Да не вопрос, – ответил Кирилл, и на столе появилась еще одна бутылка. А дальше было как в тумане: они что-то еще пили, Лена ругалась, потом куда-то поехали. Была громкая музыка, она пыталась танцевать, а в какой-то момент просто отключилась.
Требуя: «Воды и тазик», – Лена проснулась в огромной спальне, обставленной со вкусом. Спальня была с прекрасным видом в сад из окна, но это было вторично, сейчас ей был нужен только тазик.
С тазиком у кровати стоял вчерашний судья. Это обстоятельство только усилило рвотные позывы, девушку вывернуло наизнанку: как будто желудок, печень и остальные органы упали в таз. После она опять вырубилась, проспав, еще часов пять. Разбудил ее запах свежесваренного кофе, он не раздражал, даже скорее наоборот привлекал.
– Господи, где я? – простонала Лена.
– Вы, милое создание, находитесь в имении князя Красовского, – ответил ей человек, сидящий за столом. Он пил ароматный кофе и запивал его холодной водой.
– Вставайте, дорогуша, уже полдень.
Все было как наваждение. Следующие три дня они провели вместе. Кирилл признался, что влюбился в неё, когда она на площадке с ружьем наперевес с ненавистью в глазах оскорбляла его. Просто вылитая амазонка. И он пошел за ней следом в тот самый бар. Когда опасность быть избитым бутылкой миновала, он присоединился к ней, а в конце вечера отвез ее к себе домой. Он все три дня так красиво объяснялся в любви, что Лена не смогла удержаться и дала согласие стать его женой.
Вот так она надолго потеряла связь с отцом. Иван Петрович не мог простить дочери такой выходки: у него на примете были такие женихи-красавцы – казаки чистых кровей, косая сажень в плечах и, главное, они были русские. А тут какой-то лях: соплей перешибить можно.
– Да он мизинца моей дочери не стоит, – доказывал он Анне Владимировне. – Да, если он сюда сунется, я его шашкой зарублю. Нет, я их обоих зарублю!
– Вань, не греши, – успокаивала его жена, – Ты вспомни, как ты меня в жены забрал, вообще можно сказать, что украл.
– Что ты ровняешь! Я казак. Я русский! Да пусть бы и ее такой же украл, слова бы не сказал. А тут шляхта какая-то… Все, не тревожь мне душу – сказано зарублю, значит зарублю, – и запил атаман горькую. А жене велел передать молодоженам, чтоб ноги их не было в его доме. На том и порешили.
Но Елену Ивановну не смутили слова отца, она вышла замуж за князя Красовского. А еще через год родился Паскаль. В это время они из Кракова переехали в Прагу, где Кириллу предложили хорошую должность в Министерстве финансов.
