это, зачем? А затем! Затем, что я прошу… Ну, что тебе трудно, тем более, как говоришь, никакого кина больше уже не будет.
– А это мы еще посмотрим, Красивая… Так, – говорит и лезет с ногами на постель, – посмотрим, посмотрим, что тут у нас из вкусненького… – и сразу же начинает хватать ртом ее груди…
Манюня заерзала, пытаясь увернуться, но ведь привязана! А той, словно того и надо… Теперь она как Купола осторожно зубами зажимает сосок и теребит, покачивая головой… Теперь уже не покрутишься, больно! Потому Манюня только молчит и сопит. Сопит и эта нахальница… А потом, насладившись сполна ее беспомощностью, отваливаясь от груди, и тянет с радостью…
– Да, как я Купола понимаю… Грудь, твоя… Неслучайно так разукрасил тебя…
А, ведь, на самом деле вся ее грудь не только покусана, а еще и в синяках от его, а теперь уже и ее поцелуев взасос…
– Ну, хватит! Хватит, сказала! Успокойся…
– Нет, дорогая Красавица, я только начала, – сказала, улыбаясь, и полезла книзу живота, туда, где разделялись ее красивые ноги…
Ноги-то тоже были растянутыми и привязанными!
– Ну, больно же! – взмолилась привязанная.
– А ты расслабься, чего сжимаешься? Думаешь, не умею? О, ты меня еще не знаешь…
Но все равно делает неприятно… И та, что привязана, на ее действия: – ой, да, – ой, ой, – да…
– Ну, хватит, хватит! Отстань! – взмолилась. – Ну, что надо, там? Что там такого нашла, чего нет у тебя?
А та и не думала прекращать, наоборот, заняла позицию на четвереньках и, припадая грудью, низко наклоняясь, подлезла половче лицом к ней между ног…
Что ей надо? – встревожилась не на шутку Манюня. Чего добивается? Неужели хочет меня туда… Туда?! А та уже вся лицом и обжигая своим горячим дыханием… В тот момент, когда так две участницы сосредоточены, открывается дверь и…
– Чем это вы тут занимаетесь? – говорил Купола, входя и насмешливо… и тут же…
– Машка стой, как стоишь! Замри, поняла?
И на глазах у растерзанной и привязанной девушки Купола, смотря ей в глаза, начал свои вызывающе откровенные движения с той, кто так и продолжала на четвереньках стоять…
И та, кому эти движения предназначались, повернув голову набок уже сама теперь начала охать… Итак, раз двадцать пять, наверное, подумала привязанная… А еще она, его предательскими действиями была обижена и унижена…
Это что, же думала Манюня, он специально ее ко мне подослал? Чтобы та наигралась, а теперь он ее, и прямо на моих глазах! А та уже ах, сменила на ой…
Ей стало противно и унизительно видеть, как у того бугая лицо расплывается в самодовольной улыбке и Манюня задергалась…
– Отпусти! Слышишь, ты! Как там тебя, Купола…
Тот отрывается от зада подруги и, перешагивая через растрепанную, решает к ней… Но она ему:
– Что? Пошел к черту! Уйди! Я не буду! Не хочу! Пусти! –
