>Транспортный самолет спецрейса, набрав высоту, скрылся в кучерявых облаках. Ром Баддл – Белый Гриф кинул прощальный взгляд на лётное поле и направился через зал ожидания к выходу, на ходу отметив про себя четырёх молодых женщин, стоявших отдельно кучкой у окна в конце зала. Он недовольно покачал головой. Что теперь поделать? Ему не нравилось, когда жёны его ребят приходили провожать их в очередную командировку, но он не мог им это запретить.
– Это не экспедиция на Северный полюс, – ворчал он при каждом предрейсовом инструктаже, – это всего лишь командировка на 21 день. Три недели всего. Можно прожить без слез и переживаний. Крепче любить будет, когда соскучится.
Молодые женщины, не слушая ворчания Грифа, всё равно приходили провожать своих мужей. Проследив за тем, как самолёт благополучно улетал, они собирались в баре аэровокзала и делились новостями и мелкими сплетнями. Это был своеобразный женский клуб.
Традиция эта сложилась давно. Даже ровесники Грифа, работавшие на линии четверть века назад, помнят, что клуб жён отряда инспекторов технологического контроля был своеобразным, негласным профсоюзом этой службы. Никаких официальных структур не предусматривалось уставом корпорации, однако, отменить неформальное общение женщин руководство было не в состоянии.
Белый Гриф ворчал, тем не менее и сам приходил провожать каждую команду, отправляющуюся на очередную вахту.
Белым Грифом Рома прозвали его студенты за портретное сходство с этой птицей. Что-то удивительно гордое и презрительное было в его взгляде. Если бы Белый Гриф был бы когда-нибудь избран президентом, это был бы самый жёсткий, самый правильный президент. Он бы жёстоко карал преступников, не давал бы спуску врагам государства, и любил бы своих подданных.
Впрочем, «своих маленьких подданных» – своих внуков – он любил. К ним он сейчас и торопился. Дела сделаны. Можно взять день отдыха. Сейчас он купит фруктов и сладостей и отправится к дочери Пэгг, жившей в зелёном пригороде. На всю оставшуюся половину дня в этом «маленьком государстве» его семьи будет праздник.
Все дела на сегодняшний день были сделаны. Можно отправиться на отдых.
В этом маленьком мире его семьи, его близких, его компании, где он был президентом, от его Грифа ловкости, изворотливости зависело благополучие и покой людей зависящих от него.
Но спокойствие Рома вдруг нарушил звонок смартфона. Звонил Сайрес Вольф:
– Привет Ром, как дела? Отправил ребят?
– Да. Только что. Сейчас еду к дочери. Немного понянчусь с внучатами.
– Это правильно. Ты вот что Ром… На досуге, за выходные, покопайся в материалах профессора Хопфена. Он меня терроризирует уже почти месяц.
Гриф поморщился, едва услыхал фамилию Хопфен. Но реально возразить Сайресу ничего не мог.
– Слушай, Сайрес, я вообще счёл бы его россказни бредом сумасшедшего, – Гриф начал свой ответ.
– Я тоже поначалу, хотел на этом и остановиться, но подумал и отправил тезисы его проекта в Национальную Академию наук, – Вольф был резок, что для него было обычным делом.
– И что?
– Ответили, что вполне реально может быть осуществлено.
– И сколько это стоит?
– А стоит столько, что если мы все свои активы пустим с молотка, то может быть и наберём, на часть его проекта.
– Вот именно. Так что я должен решить за выходные?
– Прикинь, хотя бы примерно, штатный состав подразделения, если нам всё-таки придется этим заняться.
– Но зачем Вольф?
– Прикинь. Чтобы потом, в случае чего, не опоздать.
– О каком случае ты говоришь?
– А что если это будет государственный заказ? Мы должны быть подготовлены заранее.
– Хорошо Сайрес. Я займусь.
«Вот тебе и выходные» – подумал про себя Ром, понимая что теперь спокойствия ему не будет, пока он не сделает всё, чтобы разрушить планы профессора Хопфена.
Гриф, что-то слышал о плане Хопфена. Суть его состояла в том, что опытный Хопфен хорошо понимал, опасность того производства, которым занималась корпорация Сайреса в целом, и подразделение Рома, в частности. Будучи от природы мечтателем-романтиком, Хопфен как-то на банкете в шутку заявил, что если заводы, которыми руководил, перенести на Луну то многие экологические проблемы решились бы сами по себе. В частности, решилась бы утилизация токсичных отходов производства. Они просто разложатся под воздействием солнечной радиации.
Кто-то из гостей одобрительно отозвался о шутке Хопфена, и он воодушевился настолько, что на следующий
