раз остался жив, и иди вперед, через мост.
Дороги тебе осталось три лиги с четвертью, и, ежели вышел с рассветом, к полудню уж придешь на призывной пункт.
– Ну и язык! Как волк воет на заснеженном перевале!
– Им будет казаться, что ты не говоришь, а гавкаешь. Это инкорпорирующий язык – одна мысль выражена одним словом.
– Все равно, я говорил бы короче.
– Верно, у тебя все мысли с медвежий хвост.
– Можно подумать, у них длиннее. Что за передачи ты засек?
– Спроси что полегче. Какие-то трансляции из трех точек и пяток двусторонних переговоров, наверняка шифрованных. Будь здесь специальная контактная передача на нас, я бы скоро ее расщелкал, а так… Знаешь, что они говорят вместо «прием»? Нырак мараквыргыттайкыгыргыт!
– Не верю! Это не «прием», а «как слышно» или что-либо еще более абстрактное. А насчет того, что ты называешь звуковым шифром, мне кажется, что это просто еще один язык.
– У меня мало данных.
– А у меня гениальная интуиция. Попробуй провести анализ не только по частотам звуков, а и по интонации.
– У меня мало данных для анализа, сказано тебе, полено рогатое! Свински пустой эфир.
– Ладно эфир – где имперский флот вторжения?
– Разве что те корабли над радиационными поясами…
– Это не корабли, а горшки с протухшей дристней.
– У тебя редкий дар в отношении испражнений. Впрочем, сказано – свинья грязь найдет. Уже вторая планета…
– Заткнись. Это что?
– Музыка.
– Никогда бы не подумал.
– Ты никогда и не думаешь.
– Погоди – погоди… Аранжировка не та, но мотив какой-то знакомый. Ту-руруруру, туру-руруру-ру-ру…
– «Последний воин».
– Ага. Вот опять —
Это последний воин
Идет в свой последний бой.
– А не могло обойтись без флота вторжения?
– Ы?
– Например, имперская планетарная база подавляет выступление постанцев.
– Все равно, долбить ядреной бонбой по планете с собственной базой – какой псих захочет?
– Может, как раз псих и захотел. Имело бы смысл сесть и уяснить.
– Будь у этих хамов внизу телевидение или хоть побольше радиопрограмм, стоило бы поболтаться наверху. За сегодня ты берешься хоть что-нибудь раскрутить в языке? Я помогу.
– Сказал ворон гробовщику. Будь даже в этом деле проку от тебя больше, чем прыти в дохлой лошади, по таким отрывочным и однообразным передачам мы вряд ли наберем достаточно языкового материала. Впрочем, я понаблюдал бы с орбиты, не взорвется ли внизу еще что-нибудь.
– Взорвется, не взорвется, много ты разберешь
