стоит затягивать с проектом. Не все проблемы можно решить, треплясь о них на заседаниях Совета. Мы должны подготовиться. Если не удастся остановить галактическую войну, то хотя бы сможем удержать наши колонии под контролем. Ни одна затрепанная луна не должна достаться Иным.
Андре задумчиво покрутил стакан и сделал глоток. Тот самый глоток, который из раза в раз приходилось вливать в себя при встрече с Колманом. Сколько их набралось за пять лет? Яркий вкус виски ударил в голову, и он тут же вспомнил, что весь день ничего не ел. В животе предательски заурчало.
– Господин советник, мои люди делают все, дабы мы стали первыми. Но есть кое-какие сложности…
– Я осведомлен о последствиях. Приступайте немедленно.
В глазах советника сверкнула ярость. А может, это отблеск лампы неудачно скользнул по лицу? Андре криво усмехнулся и поправил галстук. Колман уже принял решение, спорить или отстаивать свою точку зрения бесполезно. За долгие годы службы Андре встречал сотни псевдопатриотов вопивших об интересах человеческой расы. Такие «служители» с легкостью меняли возвышенные убеждения на дрогийские технологии, возможность торговли где-нибудь на Гране или солидные счета. Колман же, подобно экзорцисту, изгнал предательство из правительства ОСП. Он дал человечеству главное – уверенность в завтрашнем дне. Андре искренне им восхищался, но импульсивность еще никому не делала чести, а спешка с проектом может обернуться катастрофой для корпорации «Экзо матрикс».
– Приступай немедленно, – повторил Колман.
Решив не испытывать терпение советника, Андре оставил стакан с недопитым «Дарель Кол», пробормотал очередную учтивость и зашагал к дверям.
– Андре, – окликнул Колман, глядя в панорамное окно, где безупречно садилось лиловое солнце в несуществующих облаках. Когда последний луч света утонул в сумерках, добавил: – Не забывай, что время – величина непостоянная, и обстоятельства придется втиснуть в рамки.
Шаттл вышел из гравитационной зоны, рев двигателя сменился мерным гулом. Андре прислушался к его тихому, монотонному урчанию: ничего особенного, хотя некоторые умельцы сравнивали подобный белый шум с музыкой и даже относились к машинам как к живым существам. Андре никогда не понимал этих психов. За долгое время полетов его мнение не изменилось, а работа в Разведуправлении и вовсе вытравила остатки воображения. К своим пятидесяти двум годам он давно не находил романтики в космических полетах. Космос – всего лишь пространство; машина – кусок железа.
За обзорным иллюминатором виднелась Терра-Нова, постепенно превращаясь в пестрый мяч с темным боком. Двигатели исправно пожирали топливо, сокращая дистанцию, и вскоре показался пояс астероидов. Тысячи серых глыб висели в темноте, поражая разнообразием размеров и форм. Гиганты, с почти идеально ровной поверхностью, и мелкие осколки, издалека похожие на пыль. Часть из них – бесполезные недопланеты, а остальное и вовсе можно назвать космическим мусором.
Когда
