не вздумал расплатиться.
Однако расплата пришла от Кленнена. Когда они остановились на ночлег, он подозвал к себе Киалана и Морила.
– Вы двое собираетесь извиняться друг перед другом? – осведомился он.
Морил опасливо посмотрел на Киалана, тот ответил в высшей степени неприязненным взглядом.
– Хорошо же! – сказал Кленнен и столкнул их лбами.
Нет на свете ничего тверже, чем чужая голова. Морилу оставалось только надеяться, что у Киалана из глаз высыпалось столько же искр, сколько у него. Он несколько удивился тому, что Киалан ничего не сказал Кленнену.
– В следующий раз, – пообещал Кленнен, – я столкну вас посильнее.
После этого он как ни в чем не бывало начал урок музыки. И к великой досаде Морила, Киалан, как обычно, встал рядом, чтобы слушать.
На следующий день они добрались до города под названием Крейди, и тут пошел дождь – огромные теплые капли, которые казались частью воздуха и не имели никакого отношения к мокрому белесому небу. Они оставляли в дорожной пыли темно-коричневые круги и сладко пахли мокрой землей. Но из-за дождя все сгрудились в повозке, так что переодеваться было страшно неудобно. Морил не удивился, что Киалан вылез наружу.
– Меня не интересует ваше представление, – объявил он Кленнену. – Встретимся на том краю Крейди, ладно?
– Как хочешь, парень, – жизнерадостно ответил Кленнен.
Брид с Морилом возмущенно переглянулись в душной тесноте повозки, не понимая, почему Кленнен не надерет Киалану уши. Однако единственное, что волновало Кленнена, – это дождь.
– На улице зрителей не будет, – сказал он. – Посмотрю, что можно сделать. Мы въезжаем с поднятым верхом.
И хорошо, что они это сделали. К тому времени, как они въехали на базарную площадь, струи дождя превратились в белые канаты и отскакивали от булыжной мостовой. Олоб напустил на себя самый страдальческий вид, на какой только был способен. Вокруг не было видно ни души. Однако в Крейди – как и везде – у Кленнена нашлись друзья. Уже через полчаса музыканты устроились под крепкими балками склада на углу базарной площади, и туда начала собираться толпа зрителей – мокрых, но любопытных.
Музыканты дали представление, рассчитанное на закрытое помещение. После того как Кленнен рассказал всем о Хадде и Хенде, монетах Уэйволда, вознаграждении за голову Вестника и цене на зерно в Деренте и были розданы обычные записки, они стали петь песни с припевами, которые могли подхватывать слушатели. Дагнер исполнил свои сочинения ближе к началу. Потом, когда хорошее настроение и внимание были на пике, Кленнен рассказал одну из старинных историй. Этому Морил был страшно рад. В помещении он всегда изнывал от духоты, а если приходилось еще и играть под крышей, то становилось совсем жарко. А во время рассказа он бывал нужен всего пару раз. В каждой истории были места, где требовалась песня, но остальное время Морил мог сидеть на пыльной мякине на полу, обхватив колени руками, и слушать.
На
