нельзя.
– Нельзя играть на рулетке? – удивилась Бланш. – Разве какая болезнь запрещает?
– Дала слово папеньке никогда не играть…
Бланш изобразила удивление.
– О, как это прекрасно, Настасья! Барышня в таком юном возрасте – и умеет справляться с эмоциями. Завидую вам, моя дорогая…
Настасья была так довольна комплиментом, что покраснела.
– Но ведь желание сильно?
– Слово Тимашевой сильнее, – гордо ответила Настасья, чем окончательно сразила Бланш. – Довольствуюсь тем, что смотрю за игрой Прасковьи. Мне достаточно такого волнения игры.
– Вы редкая, изумительная девушка! – только и могла сказать Бланш. – Примите мои поздравления… Знаете что? Предлагаю мою компанию сегодня вечером. Позволим себе маленькую шалость на рулетке. Вы не против?
Настасья с восторгом приняла предложение. Договорились, что Бланш зайдет за ними в номер, чтобы поехать вместе. Ближе к девяти вечера. Прасковья покорно молчала.
Городовой проводил до одноэтажного дома в шесть окон с мезонином и остался у ворот в компании товарища из участка. Пушкин поднялся на невысокое крыльцо и зашел в прихожую. Там ощущался запах, который невозможно ни с чем спутать. Морозный воздух, что напустила полиция, не смог его выстудить.
– Пушкин? А вы что здесь делаете? – раздался не слишком приветливый голос.
Перегораживая проход в большую гостиную, пристав Нефедьев не считал нужным скрывать, что гостю вовсе не рад. Откуда высунулся его помощник Трашантый.
– Простите, Игорь Львович, я сыск вызвал… Без вас немного растерялся.
Нефедьев поморщился: не успел еще совещание у обер-полицмейстера переварить, а тут новая закавыка.
– Тогда сам перед господином Пушкиным оправдывайся, – заявил он.
Подпоручик начал лепетать извинения за пустое беспокойство, но Пушкин их прервал.
– Вызов сделан, на место происшествия прибыл, вводите в обстоятельства, – потребовал он. Совсем не из желания заниматься пустяковым делом. С большим удовольствием он бы поленился. Пушкину совсем не хотелось возвращаться в Гнездниковский, где строилась планы войны с картами, что могло занять весь день. А так был законный повод отсутствовать. Да, математика наука честная, но хитрить по-умному учит. Только знать об этом не полагается никому.
Пристав только рукой махнул: раз желаете тратить время зря – ваше дело. Мешать не посмеем. Хотя не счел нужным посторониться. Пушкину была видна часть гостиной. Он спросил, что случилось.
– Анна Васильевна наша скончалась, – ответил Нефедьев. Намекая, что сыску тут делать нечего.
Пушкин не имел чести знать Анну Васильевну. Мало ли Анн Васильевн в Москве водится. Всех не сосчитать.
– Терновская Анна Васильевна, – сказал пристав таким тоном, будто не знать эту даму было верхом неприличия.
Приличия порой чужды
