трех трупов, одного оглушенного и одного беглого… Скрипнула, но выдержала, не зря же ее всю ночь переделывали два опытных мастера. И похоронная процессия, приостановив свой скорбный путь всего на несколько мгновений, двинулась дальше. Оружие исчезло как по волшебству. Они приближались к центру города, к базару, где в ожидании близкой казни уже толпился народ. «Вдова» выла и причитала так, что даже сердце чудом спасенного Танкара обливалось кровью. А он и не знал за своей сестрой таких способностей к притворству и впервые подумал, что муж ревнует ее не зря.
Процессия медленно подошла к городским воротам.
– Кого хороните, добрые люди? – полюбопытствовал стражник, подавляя зевок.
– Почтенного Танкара, торговца шерстью, – ответствовал Римас с приличествующей случаю печалью на лице.
– Жена или дочь? – страж ворот указал подбородком на женщину, которая от горя не могла идти и обвисала на руках более сдержанной родни усопшего.
– Сестра, – сказал евер сущую правду и под сочувствующим взглядом вышел за ворота.
Вслед за ним проследовала повозка, скорбящая сестра и вся процессия. Повозка в последний раз грохнула колесами по булыжнику и выкатилась на дорогу.
Йонард затянул прощальный гимн.
– Эй, может, я таки выйду и немного сам поплачу, – послышался изнутри сдавленный голос Танкара, едва повозка отъехала от города на полет арбалетного болта. – Все же мои похороны, не соседа! Я лучше всех вас знаю, какой я хороший и как по мне нужно плакать.
Он выбрался и крепко обнял Римаса, старика Наиля и Йонарда.
– Сто лет теперь проживешь, – улыбнулся Рифат.
– У-у, сто лет?! Почему так мало?
– Поторопитесь, да! – прикрикнула Вани, полная, но необыкновенно красивая сестра Танкара, большая мастерица рыдать. – Вам лишь бы языками почесать, а они сейчас опомнятся и пошлют конную стражу. Ворот-то только двое, а нижние закрыты! Я не горю желанием рыдать по тебе второй раз, по мне, так ты и одного не заслужил!
– Эй, Вани, не ворчи. Я тебе прялку подарю, – крикнул Танкар.
Скорбная процессия, все убыстряя шаг (благо смотреть было некому), докатилась до небольшой оливковой рощицы, где ждал Наке с целым табуном лохматых, не слишком изящных, но очень выносливых коней. Возвращаться в Акру им всем, включая Вани, было слишком опасно.
Глава четвертая
Ночи в этих краях волшебны! Море ночью бархатное и словно расшито драгоценными камнями звездных бликов. А если ночь лунная, то от месяца по воде тянется такая дорожка, что даже человек, не верящий в приметы, все равно зачерпнет лунной воды и изопьет прямо из ладоней, без чаши… А теплая она! Волна шевелит гальку, шепчет картаво, как будто ребенок, который еще толком не научился говорить. И ветра почти нет.
А в степи ночь! Полынь пахнет одуряюще, горьковатый запах этот, говорят, местным уроженцам, скфарнам, снится и на чужбине, а попав домой, они целуют невзрачную траву
