спали. Казачья ватага, так предпочитал называть собственную банду бежавший из города бывший уголовник по кличке Чумной, ставший атаманом, тоже отошла ко сну. После долгого дневного перехода она встала на ночевку в крохотной деревушке в нескольких конных переходах от Казани. На вершине холма хаотично разбросаны курные избы. Вокруг убогие бревенчатые заборы, подсыхают небрежно разбросанные по территории после недавнего дождя «благоухающие» кучи навоза и золы. Около домов телеги, на них приехала ватага. Деревенские избы семнадцатого века, конечно, не пятизвездочный отель в Турции, но лучше, чем ночевка под открытым небом. После побега из города Сергей Волохов, предпочитавший, чтобы его называли по кличке, полученной в местах, не столь отдаленных, Чумным, «повеселился» на славу. Селения кочевников, на собственную беду проживавших около города попаданцев, он вырезал до последнего человека, не щадя ни малого, ни старого. Добравшись до территории, где проживали русские, он поумерил пыл, но и там отметился грабежом, изнасилованиями и убийствами. Сопротивляться ему не могли. Оружие двадцать первого века давало решающее преимущество над вооруженными холодным оружием и мушкетами с кремневыми пистолями аборигенами. Дойдя до Волги, он собирался спуститься вниз, дальше уйти на Дон, к казакам. А там посмотрим, куда воровской фарт приведет.
В деревне, как водится, вначале выгребли все, представляющее ценность, побили мужиков, пытавшихся отстоять добро, но без злобы, не до смерти. Потаскали девок на сеновал, к вечеру угомонились. В затянутых бычьими пузырями окнах ни огонька. С краю деревни пылает, разгоняя мрак, трещит угольками небольшой костер. Тишина, лишь кричат в лесу, сразу за околицей, неугомонные птахи. Покой ватажников охраняла пара часовых. Один – попаданец, почти четыре месяца тому назад сбежавший из города вместе с Чумным. Второй был из числа принятых в ватагу то ли казаков, то ли гулящих людей. Ночь, скучно. Лишь изредка побрехивают дворняжки, оказавшиеся достаточно умными, чтобы накануне спрятаться и не угодить ватаге под горячую руку. Небо в звездах, но серп луны – узкий, новолуние и почти не дает света. На земле темно. Часовые, позевывая и беседуя, неторопливо вышагивали вокруг дальних изб.
Гулящие люди – вольные люди из низших слоёв общества, свободные от государственных повинностей и живущие работой по найму.
– Как тебе Марфа? – спросил тот, что повыше ростом, и поправил висевшее на плече охотничье ружье.
– Сисястая, добрая девка, и задница ничаво… – с завистью в голосе ответил второй, из местных. Шалые бабенки, из тех, кто вкусно есть и сладко пить любит, а работать нет, прибились за долгое путешествие к ватажникам. Одна из них стала подругой атамана, остальные жили с рядовыми казаками.
Попаданец довольно улыбнулся и подкрутил ус – Марфа его женщина. За время после Переноса большинство ватажников отпустили усы, а многие и бороды. Внешним обликом, если бы не странная для семнадцатого века одежда,
