Эллиота по спине. После пятого шота чувствительность в его горле исчезла, и пить стало легче.
Около четырех часов администратор бара подошла к ним и попросила немного успокоиться, потому что они мешали другим посетителям. В четыре тридцать она их выставила. Немного поворчав, все разошлись по домам.
Все, кроме Эллиота и Туи. Чтобы сесть за руль, Эллиоту нужно протрезветь.
– Скажи, Туи, ты не замечал в последнее время кошек?
– Ты о чем? – Туи складывал на столе из спичек бревенчатый домик с такой скрупулезностью, что стены казались выстроенными механически, а не вручную.
– На вызовах, – ответил Эллиот. Голос его звучал глухо и отдаленно. – На каждом пожаре были кошки. Черные и белые. И сегодня тоже.
– Да, я видел кошек. Они повсюду. А что в этом странного?
– Да то, что там всегда одни и те же кошки, Туи. Эти черные кошки, как силы порядка, всегда крутятся поблизости, когда мы хорошо справляемся. Или как сегодня, когда я вынес ребенка. А белые кошки – силы хаоса, всегда появляются на пожарах, которые нам не по плечу…
– Кошки хаоса, говоришь?
Туи так сильно рассмеялся, что на его лбу выступил пот. Когда Эллиот не присоединился к веселью, Туи постепенно взял себя в руки и оценивающе посмотрел на приятеля.
– Ты пьян, дружище. Пьян в стельку.
– Но, Туи, ты же сам сказал, что видел их. А помнишь белую кошку, которая расцарапала Войта? Она вышла из горящей квартиры…
– Ну и что? Кошки, они повсюду, – повторил он. – Да и я не против той животины, что желает подпортить Войту жизнь.
Официантка принесла гамбургеры.
– Перекуси, – велел Туи, – пока не начал снова нести эту чушь. У меня так котофобия начнется, мистер Герой.
К вечеру у Эллиота разыгралось жуткое похмелье, но он обещал Анни позвонить и выслушать ее рассказ об уроках танцев. Он не знал, как рассказать о сегодняшнем происшествии, чтобы не хвастаться, так что промолчал и просто слушал болтовню об Элизабет Лестерфилд, новой пачке для уроков балета, всех этих Барби, которых купил ей Роджер, и о том, как мама сказала, что они с Элизабет пойдут в одну школу.
– А ты не хочешь вернуться в школу в Остин? – спросил Эллиот, прежде чем она смогла остановиться. Затем добавил: – Нет, не отвечай, малышка. Я поговорю об этом с твоей мамой.
– Хорошо. Только, папочка…
– Да? – Вспышка надежды почти парализовала его. Может быть, она все-таки хотела вернуться домой.
– Ты не мог бы называть меня «Анна»?
– Конечно, милая, – выдавил Эллиот. Ему пришлось прокашляться. – Как скажешь.
– Тогда Анна, пожалуйста, – еще раз попросила она. Каждый звук ее голоса выворачивал душу наизнанку. – «Анна» звучит более величаво. Как думаешь?
Она вырастет такой же, как Рита – падкой на вещи и жаждущей внимания. Он понял это в четверг по дороге
