многие другие пилоты.
Я находился, возможно, в 50 метрах позади Барникеля, когда увидел тень, приближавшуюся ко мне спереди справа. Я понял, что это вражеский самолет, немного довернул и почти мгновенно нажал на спуск. Русский взорвался прямо перед моими глазами, и горящие обломки упали на землю. Унтер-офицер Барникель ничего не видел и повернулся, только когда я закричал «Horrido!». Он покачал головой и должен был признать, что я еще раз победил его.
Мы радостные прилетели домой и покачали нашими крыльями над аэродромом. Все мои товарищи поздравили меня с двойным успехом. Лишь фельдфебель Захсенберг,[46] который позднее стал моим самым близким другом и товарищем, не смог сдержать высказывание: «Он не сможет долго продолжать так!»
Но «он смог»! И как «долго»! Мои дни в качестве ведомого закончились, мне позволили стать ведущим пары, и я получил новый Bf-109. Затем наступил скучный период, и ни одной «туши», как мы называли самолеты противника на пилотском жаргоне, нельзя было найти в воздухе. Я использовал это время, чтобы научиться летать должным образом, лучше узнать свой новый «Мессершмит» и освоиться с окружающим ландшафтом. Я также упорно трудился над изучением типов вражеских самолетов, потому что больше не хотел сообщать о своих победах, не зная о том, какой именно самолет я сбил.
В Керчи пилоты занимали две комнаты, которые называли «офицерской столовой». В задней комнате стояло восемь двухъярусных металлических кроватей. Они занимали почти все пространство, оставляя небольшое место для личных вещей. Так или иначе, большинство летчиков-истребителей имели при себе лишь небольшой багаж, но даже его надо было где-то хранить. Обычно он более или менее живописно лежал на нижней кровати или висел на спинках кроватей.
Несмотря на это, жилье было обычно сравнительно чистым. Помимо повара, у всех пилотов были ординарцы которые помогали содержать личные вещи в опрятном виде. Что за беспорядок царил бы в 6-й эскадрилье без этих двух обер-ефрейторов, Тварди и Клингеля! Сам я очень хорошо ладил с Тварди. Время от времени он даже наводил глянец на мои ботинки, чего никогда не делал или крайне редко делал для других офицеров. Даже Немитц,[47] в то время командир нашей эскадрильи, обер-фельдфебель и кавалер Рыцарского креста и один из наших ветеранов, не имел никакого особого ухода.
Два других офицера, лейтенант Гюнтер Курц и лейтенант Классен,[48] не имели ординарцев и должны были сами заботиться о собственных вещах. Мы – три лейтенанта, «патриарх» Немитц и старший унтер-офицер, обер-фельдфебель Густав Болинский, – проводили время в смежной комнате, фактически служившей столовой, в которой стояли большой стол и несколько стульев. В нелетную погоду мы постоянно находились в этой квартире.
В такие дни, после коротких визитов в секцию IVA (выдача продовольственных пайков и денежного содержания), пилоты пили, пели песни и играли в скат. Фактически не было никакого установленного порядка. Естественно, было много разговоров
Хейнц Захсенберг прибыл в 6./JG52 осенью 1942 г., но свою первую победу одержал лишь 21 апреля 1943 г.
Вилли Немитц командовал 6./JG52 с 1 марта 1943 г., после того как ее прежний командир гауптман Реш был переведен в JG51.
Лейтенант Фердинанд Классен к моменту своей гибели 22 апреля 1944 г. успел одержать 20 побед.
