или мнимой, – закомплексованность, как сказали бы сейчас. Именно такой запомнил Лохвицкую духовный писатель Евгений Поселянин, случайно видевший ее в одном литературном собрании: «Когда она вышла на сцену, в ней было столько беспомощной застенчивости, что она казалась гораздо менее красивою, чем на своей карточке, которая была помещена во всех журналах»[16].
Едва ли этот портрет можно назвать портретом счастливой женщины, даже если списать такую манеру поведения на непривычку к публичным выступлениям. Не выглядит Лохвицкая счастливой и на портрете с мужем, сделанным вскоре после свадьбы. После ее смерти звучали даже мнения, что именно семейная жизнь, к которой поэтесса не имела склонности, свела ее в могилу. Об этом говорят Немирович-Данченко и Ясинский.
«Эта очаровательная поэтическая девушка, исключительно одаренная и, по-видимому, не предназначенная к семейной жизни, вскоре завоевала видное место в литературе и вышла замуж за чиновника, имевшего общение с поэзией, по-видимому, только через посредство жены. Мирра Лохвицкая писала смелые эротические стихи, среди которых славился “Кольчатый змей”, и была самой целомудренной замужней дамой в Петербурге. На ее красивом лице лежала печать или, вернее, тень какого-то томного целомудрия, и даже “Кольчатый змей”, когда она декламировала его где-нибудь в литературном обществе или в кружке Случевского имени Полонского, казался ангельски кротким и целомудренным пресмыкающимся. Измученная частыми родами и снедаемая какой-то вечной тоской, Мирра умерла во цвете лет»[17].
Возможно, в этом есть доля тенденциозного преувеличения, вызванного взглядами, характерными для этой эпохи, однако, оглядывая жизнь поэтессы, надо признать, что семейные интересы в ее жизни всегда ставились выше личных и в конечном итоге она стала настоящей мученицей семейной идеи. Однако в посвящении к первому сборнику стихов, вышедшему в 1896 году, Лохвицкая непосредственно обращается к мужу и говорит, что счастлива:
Думы и грезы мои и мечтанья заветные эти
Я посвящаю тебе. Все, что мне в жизни ты дал, —
Счастье, и радость, и свет – воплотила я в красках и звуках,
Жар вдохновенья излив в сладостных песнях любви.
Нельзя сказать, что муж препятствовал литературной карьере Лохвицкой. Нет, он иногда посещал литературные вечера с участием жены (в одном из писем она просит для него билет); будучи юристом, немного помогал ей отстаивать права в переписке с редакциями. Однако понятно, что мечта об освобождении, которую Мирра лелеяла, выходя замуж, не сбылась. Не сбылись и мечты о дальних странствиях. За всю жизнь она один или два раза побывала в Крыму и один раз, за три года до смерти, – в Швейцарии. Последняя поездка, скорее всего, была связана с необходимостью лечения. А между тем социальный и имущественный статус семьи вполне позволял ей ездить за границу, где бывали многие люди ее круга. Должно быть, она по-прежнему
