обморок. Тело напрочь отказалось служить. Ноги были ватными, в ушах стоял протяжный свист. Проблеск в сознании наметился лишь на вершине откоса. По щеке елозил маленький горячий язычок, жесткие усы кололи лицо. Слышались сопение и попискивание. Ирн долго лежал, привыкал к телу. Слушал сердце, пытался как-то утрясти в мозгу происшедшее. Но мысли путались, виляли и убегали. А стужа и боль подстегивали, заставляли двигаться.
Послушник застонал, перевернулся на спину. В невообразимой вышине бледнело небо. Проплывали тусклые серые обрывки облаков, клочки лазури, редкие солнечные лучи. Вокруг блестел пушистый снег, поодаль вилась широкая лента дороги. А за спиной темнел перелесок: чахлые сосенки, кривоватые дубы. Дальше роща переходила в настоящий лес. Над заснеженными верхушками деревьев кружили стаи ворон. Спокойствие вечности. А рядом – верный хорек. Колючка лучился радостью и беспокойством. И если бы зверек мог улыбаться, так бы и сделал.
Послушник сгреб мелкого разбойника, погладил и почесал за ухом. Отпустил, ощупал тело. Футляр и кинжал оказались на месте. Глубоких ран не обнаружилось. Обошлось, хотя могло быть гораздо хуже.
Последняя мысль вызвала тревогу. Ирн окончательно пришел в себя. Перекатился, встал на колени. И сразу увидел бродягу. Лохматый стоял неподвижно, смотрел вдаль. На лице безмятежное и спокойное выражение. Но в глазах смутные тоска и злость. В волосах и бороде застряли снежные комья, одежда в подпалинах и крови. Сквозь прореху в шерстяной рубахе виднелась глубокая длинная царапина. Из раны сочилось алое. Но нищий не замечал…
Вдалеке, над стенами Порт-Дола, поднимался гигантский столб черного дыма. Виднелось зарево пожара. Ветер доносил звуки: треск, грохот, визжание. В воздухе витали запахи гари, жженой серы и каких-то кислот. Поле рядом с городом темнело черными точками. Тела. Множество трупов тех, кто успел вырваться, но погиб уже на свободе.
«Сколько же людей пало? – с горечью подумал парень. Склонил голову, уставился в снег. – Мрон! Не десяток и не сотня. Гораздо больше! Тьма пожрала многих. Но… почему? Почему такое произошло? Что вызвало гнев Алара? Или властелин Мрака избрал новую жертву?..»
Послушник никогда не считал себя излишне сентиментальным или слабонервным. Но сейчас, после пережитого, в груди собрался пучок колючих игл. Ирн задрожал. Вонзил ладони в сугроб, застонал. За что, Господи? Чем не угодил тебе мир, если нас постигло такое жестокое наказание?
Холод принес облегчение. Сердце успокоилось, перестало вырываться из груди. Птиц повернул голову к нищему, процедил:
– Мы обязаны помочь выжившим!..
– Нет, – ответил бродяга. Голос сухой, спокойный.
– Почему? – с вызовом спросил послушник. – Алар призывает помогать страждущим! Благое дело возвышает душу, ведет к свету!..
– Люди умирали. И будут умирать. Такова наша судьба – рано или поздно превратиться в перегной. Твоему богу придется подождать… Хотя думаю, те господа очень обрадуются встрече
