помнила рассказы о мертвецах, что ходили по Суйке, словно живые, но никогда не думала, что это будет выглядеть именно так.
Насьта перестал играть только после того, как Ора увела Маэля и Лиди. Она хотела увести и Ильку, но та заупрямилась. Глаза девчонки потемнели, губы сжались. Она сидела возле Рич и не сводила взгляда с Тира. Не туманного влюбленного взгляда, каким обычно светилась младшая подружка Рич, а строгого и уверенного, словно говоря ему: «Я знаю, ты не подведешь меня».
Рич даже позавидовала тогда Ильке, точнее, загрустила, что ей не на кого посмотреть таким же взглядом. Не то чтобы она никогда не примеряла на себя в грезах Тира, но их почти равенство в возрасте и постоянная воинская близость в обучении в доме Марика сделали их не просто братом и сестрой, а почти близнецами. С таким же успехом Рич могла бы примерить на себя самого Марика. Вот уж кто казался ей истинным подобием достойного внимания мужчины, но и он был настолько родным для нее человеком, что никаких других чувств, кроме безусловного обожания и доверия, в ней даже не могло шевельнуться.
А вот Ильке не помешало, что Тир становился мужчиной у нее на глазах. Впрочем, и Тиру не помешал возраст возлюбленной – сам глаз с нее не сводил, хотя и держал себя с Илькой еще строже, чем с Рич. Но вольность-то – дело наживное, натешится и губами красавицы девчонки, и ее телом после свадьбы. Всего-то осталось: через день пройти посвящение в воины на большой арене Скира. Тогда Тир получит право поступить на службу и завести собственную семью. Да и Ильке до семнадцатилетия, после которого принято принимать сватов, остался один год. Впрочем, с согласия родителей невесты, о нем можно и вовсе забыть! И появится еще один бравый воин в дружине Сната Геба. Тир, правда, рассчитывает остаться младшим наставником в школе Марика, но ведь неизвестно еще, как жизнь может обернуться?
Вот какие мысли вертелись в голове Рич, когда она сидела в двух локтях от обезглавленного тела Мэйлы и все пыталась понять, что за магия заставила мертвую воительницу дойти до стола и сесть на свободное место.
А потом во дворе заведения появился нынешний старшина стражи конга Картус, и началось долгое разбирательство. Была обыскана и опечатана комната Мэйлы, опрошены все, кто находился в доме, вызваны колдуны. Сам Бравус приплелся из храма Мелаген вместе с вечно погруженным в мрачные мысли дряхлым Вертусом. Жрец уже было начал увещевать разбирателей в том, что никакого особенного колдовства в предсмертии и смерти девицы Мэйлы применено не было, разве только раскаленный в очаге меч, но тут подал голос Вертус, и Бравус счел за лучшее замолчать. Никто лучше Вертуса не мог разобрать хитроумное колдовство, при том что сам наставник общей магии колдовать не любил и делал это редко и крайне неохотно. Вертус бестрепетно наклонился к трупу, понюхал срез, только что не лизнул его, затем поднял голову, зачем-то долго вглядывался в глаза несчастной, но подал голос, только чтобы остановить Бравуса:
– Магия
