сто лет! Вчера (или сегодня) только увидела, а сама туда же! И это ж еще додуматься надо было: в первый же день попереться с ним черт знает куда, за тридевять земель. Ну не дура ли?
Видимо, все-таки дура. Потому как, посидев некоторое время на кровати, я таки сподобилась встать.
Может, удар по голове оказался слишком уж сильным, может, еще что, но меня та-а-а-ак повело в сторону… Испуганно ойкнув, я схватилась за спинку кровати, чудом не врезавшись в Ллевеллина, который по-прежнему стоял на коленях. Рыцарь дернулся, словно его обварили кипятком, и, подхватив меня под локоток, выдохнул:
– Осторожно, миледи!
Я с трудом выровнялась и внятно, как мне показалось, сообщила:
– Все нормально!
По крайней мере, я на это надеюсь.
Ллевеллин же не отставал:
– Миледи, может, вам не стоит пока вставать?
Нет, стоит! В конце концов, должна же я выяснить, куда я попала и что меня здесь ждет? И вообще. Кто ищет, тот всегда найдет… На свою голову.
В любом случае мне удалось выдавить улыбку, и я уверенным, хотя и чуточку строевым шагом (а я бы на вас посмотрела, после всего хорошего, что мне за прошедшее время на голову свалилось!) направилась к двери. В конце концов, должна ж я выяснить, где я оказалась?!
Короткий, в пять шагов, коридор, стены которого были обиты гладкими деревянными панелями, я преодолела минут за двадцать: жутко подкашивались ноги, да вдобавок ко всему звенело в ушах.
Ллевеллин всю дорогу до лестницы исполнительно поддерживал меня за руку, а на ступеньках, когда я в очередной раз споткнулась и чудом не упала, плюнул на все приличия и вообще подхватил меня на руки. В первый миг я дернулась, собираясь начать спорить (типа, я вся такая сильная, могучая и вообще сама ногами шевелить могу!), но потом попросту махнула рукой и замерла, прижавшись щекой к груди Ллевеллина. А можно я так и дальше посижу?..
Гм. Геллочка, а тебе не кажется, что ты повторяешься?
Ну и фиг с ним.
Я лучше останусь в такой же позе. Лет так на пятьсот.
Ага, как в дурном анекдоте! Выйду на пенсию, куплю кресло-качалку и полгода буду просто в ней сидеть. А потом начну раскачиваться.
Посидеть, половить кайф в лучших традициях женского любовного романа мне не дал все тот же мужик, что до этого ввалился в комнату. Появившись перед нами, как чертик из табакерки, он вкрадчиво поинтересовался:
– Миледи что-нибудь угодно?
На Рыцаря он упорно не обращал внимания.
Мне не оставалось ничего, кроме как спрыгнуть с рук Ллевеллина и вздохнуть:
– Миледи ничего не угодно. Точнее, миледи угодно пройтись. Подышать свежим воздухом.
Новый поклон:
– Но миледи останется на ужин?!
От очередного падения меня спас Ллевеллин, предусмотрительно не выпускающий мою руку.
Какой, на фиг, ужин! Я вон позавтракала. С Ллевеллином. И результат? Поехать черт знает куда на какой-то кривоногой кобыле,
