в лесах дома. Хотя и здесь эти самые «ценители» нашлись… по крайней мере, Фотис глянул на меня с нескрываемым интересом. Вот только что-то мне подсказывает: интерес этот далеко не матримониальный.
– Как хочешь, так и будет. Может, все-таки расскажешь, что тебя тревожит, Нади?
Я почти слышала, как она скрежещет зубами. Вот и замечательно. Сейчас главное выбить ее из панциря страха, а дальше посмотрим – я совсем не уверена, что мне так уж понадобятся хорошие отношения с этой девицей.
Директор, оценив мою попытку, едва уловимо улыбнулся. Все-таки будет лучше, если Надира станет злиться на меня, чем если она затаит обиду на кого-нибудь из своих будущих преподавателей.
– Надира, девочка, расскажи им, они помогут. – Карима тепло улыбнулась девушке и успокаивающе сжала ее ладонь.
– Хорошо. Я расскажу. Но пусть эта, – быстрый взгляд в мою сторону, – помалкивает.
Я изобразила крайнюю степень внимания. Надира раздраженно хмыкнула, но все-таки начала свою историю:
– Я родилась в небольшой деревушке у северных границ темных земель. Наша деревня в разное время относилась то к одной стороне, то к другой – крови намешали порядочно. Но инквизиторы никогда не интересовались приграничьем, так что жилось нам спокойно. Если и появлялись монстры, мы уничтожали их своими силами. И только где-то раз в два года приезжал сборщик податей из столицы, а все остальное время мы были предоставлены сами себе. Бабка Тама, наша знахарка, приняла не одно поколение наших и явно не собиралась на покой, но, как и положено пожилой женщине, имела при себе ученицу – меня. Ранее подобную роль исполняла моя сестра, а до нее моя мать. В общем, мы только значились «для порядку», как любила говорить сама бабка, а на самом деле, кроме нее, с настоящей силой никто и дел-то не имел. Вернее, она обучала нас, но скорее так же «для порядку», чем всерьез. Ну, травки там какие от чего помогают, когда лучше сеять ту или иную культуру, а когда и собирать пора – вещи вроде бы несложные, но в любом деревенском доме пригодятся. Так было из года в год, все привыкли и к бессменной бабке Таме, и к ее ученицам, которые время от времени «отказываются от силы» и выскакивают замуж. А потом в деревне вдруг стали появляться чужаки. Вначале они просто выспрашивали, что да как, а потом… – Лежащие на столе руки Надиры вдруг сжались в кулаки с такой силой, что побелели. – Потом однажды появились инквизиторы и обвинили бабку Таму в черном колдовстве, а меня в пособничестве. Они убили ее на моих глазах… – Последние слова были произнесены едва слышно, с тихим отчаянием человека, который так и не смог смириться с несправедливостью этого мира.
– А ты? – сухо поинтересовался Фотис. То ли его и правда не волнует горькая судьба этой девушки, то ли он очень хорошо держит себя в руках.
– Меня обвинили в пособничестве Тьме…
Надира замолчала, словно сказано было все и даже больше, чем нужно.
Впрочем, так оно и было.
– Ты – горгона, верно? – негромко спросила я, хотя в ответе и не сомневалась.
