сильно не хватает?
– Очень, – в ту же секунду ответил Чарли.
– Даже сейчас, в таком возрасте?
– Особенно сейчас, – резко произнес Чарли. Выдержав пару секунд паузы, он продолжил уже в спокойном тоне. – Чем больше лет проходит, тем больше вопросов. Больше недосказанности. Будь они рядом, все это можно было бы решить, просто поговорив с ними. Но в медиумов я не верю. Равно как и в волшебство.
Йос молчал, пытаясь подобрать ответ, который бы не разозлил и не задел Чарли, но тот избавил его от мучительного выбора, продолжив разговор сам.
– Знаешь, я порой жалею, что в тот вечер они меня не взяли с собой.
– Почему?
– До конца не знаю. Но мне кажется, что я по крайней мере понял бы, почему все сложилось именно так. А может быть, мне даже удалось бы их спасти.
– Я никогда в тебе не сомневался, Чарли, но боюсь, даже твоей восьмилетней версии это было не под силу.
– Кто знает. Может, я захотел бы мороженого и вместо дома после представления они бы решили поехать в близлежащее кафе. Может, им бы просто стало страшно идти со мной по неосвещенному переулку. А может, все случилось бы так, как случилось, а я бы затем подал в суд на DC, обвиняя их в незаконном использовании части моей биографии.
На последней фразе Чарли искренне улыбнулся, хотя грусть сохранилась в его глазах. Йос улыбнулся в ответ.
– Да, может, и так. Ты часто вспоминаешь тот вечер?
– Не особенно. Скорее утро. Знаешь, всегда кажется, что такие вещи ты обязательно почувствуешь. Где-то здесь, внутри, – Чарли постучал себя правой рукой по грудной клетке. – Но если это так, то я был явным исключением из правила. В тот вечер я заснул моментально. И только проснувшись дома в одиночестве, я все осознал. Конечно, родители могли вдруг куда-то уехать или остаться в гостях. Но я не то что чувствовал, я знал, что это не так. Они никогда так не делали. И тогда я испытал самое страшное чувство на свете.
Йос молча смотрел на Чарли, в ожидании ответа. Тот наконец вернул свой взгляд в помещение и, посмотрев Йосу глаза, произнес слово, от которого у Йоса по всему телу пробежали мурашки. Не столько от него самого, сколько от того, насколько знакомым оно ему было.
– Бессилие. Это самый ужасный момент, когда ты все понимаешь, но ничего не можешь с этим поделать. Ты просто стоишь, смотришь факту прямо в глаза, и понимаешь, что сейчас он встанет, выйдет за дверь и официально свершится, а ты не в силах его остановить.
– Поэтому ты пошел в полицию?
– Ага, – Чарли качнул головой в знак подтверждения и вернул взгляд за пределы кафе. – Я хотел победить это чувство. У меня не было иллюзий, и я прекрасно понимал, что именно здесь, в полиции, я буду встречаться с этим монстром лицом к лицу чаще, чем где бы то ни было. Но именно эти встречи дают возможность сделать так, чтобы другие это чувство испытывали реже. А некоторые бы даже вовсе его не испытали.
– Понимаю, –
