к груди, которая уже ждет его. Но он останавливается, подхватывает меня на руки, заставляя обхватить его за пояс ногами, и несет в свою спальню. Я покрываю поцелуями его бледное, несмотря на загар, лицо. Всматриваюсь в него, сканирую каждую черточку, каждую морщинку. Он настолько красивый, что я схожу с ума от этой красоты, от его дикого, ошалевшего взгляда, от растрепанных волос и припухших губ.
Скольжу кончиками пальцев по впалым щекам, обрисовываю контур скул, носа, губ, а потом не выдерживаю, целую их снова, обхватив его за голову обеими руками. Посасываю, опять кусаю, облизываю, вбираю в себя, наслаждаясь вседозволенностью, купаясь в этом безумии нашей страсти. Мне хочется просочиться в него, забраться под кожу.
Как же я по нему скучала! Как же мне не хватало его!
Этих прикосновений его пальцев, от которых дыхание сбивается, пульс зашкаливает, а душа, словно зверюга срывается с цепи и ликует, наслаждаясь свободой. Она изголодалась, измучилась по нему. И теперь, наконец-то, ожила, воскресла. Глаза нестерпимо жгут слезы от переполняемых эмоций, когда разгоряченной кожи касается холод простыни. Изнутри рвет от каждого поцелуя, а возбуждение языками пламени лижет кожу, где Олег прикасается губами. Он быстро развязывает тесемки моего платья, спуская его с плеч, и обхватив мою изнывающую грудь обеими руками, припадает к ней, покрывая поцелуями, опаляя соски, лаская их языком, а потом, жадно вбирая в рот, посасывая, отчего я выгибаюсь, закатывая глаза от наслаждения, зарываясь пальцами в его волосы. Но долго не могу терпеть эту пытку. Слишком возбуждена, слишком хочу его. Отталкиваю, дабы прекратить эти изматывающие ласки, и трясущимися от нетерпения руками, начинаю расстегивать его рубашку. Гладышев же задирает подол моего платья, скользит горячими ладонями по моим бедрам, я развожу их шире, бесстыдно предлагая себя, выгибаясь навстречу его проворным пальцам, дразнящим меня, доводящим до безумия этими легкими, нежными прикосновениями совсем не там, продлевая мою агонию.
Перехватываю его руку, подношу к своим губам и поочередно облизываю каждый палец, глядя Гладышеву в глаза, отчего его взгляд темнеет, следя за моим языком, увлажняющим его пальцы. А потом вспыхивает, когда я сдвигаю промокшие насквозь трусики, и с бесстыдной усмешкой сгорая в пламени его глаз, направляю его руку к моему горящему, влажному лону, и сразу же закрываю глаза, прикусывая губы от наслаждения.
Как только он касается моей плоти, скользя меж влажных складочек, лаская клитор, меня прошивает насквозь, и я начинаю стонать, раздвигая ноги еще шире, вцепившись в полы его рубашки.
–О, боже! – выдыхаю, скользя губами по его груди, ощущая вибрацию смеха.
–Нет, малыш, «О, боже» будет позже, – хрипло обещает Олег и проникает в меня двумя пальцами, не переставая ласкать клитор. А у меня дыхание перехватывает от пронзительного удовольствия, когда чувствую его пальцы внутри своего тела, которое будто пронзают сотни игл. Колени дрожат от накатывающих, горячих волн. Но мне этого мало, мне надо больше, еще больше!
