молодой девушке удалось заинтриговать Инну: «Это печально. Что произошло-то с беднягой?».
Марина приблизилась к женщине ещё на шаг и, встав на цыпочки, горячо зашептала ей на ухо, словно старой подруге:
– Тут такое дело. Ужас! Не знаю, как и объяснить… Не поверите!
– Да подожди ты, – Инна взяла Марину за плечи и оттеснила в сторону, та даже уронила поднос.
– Вот растяпа! Дай хоть пальто сниму! И мы, по-моему, давно уже на ты перешли. Что ты мне всё выкаешь?
– Постойте, постойте, – чуть ли не вприпрыжку понеслась медсестричка за Инной по коридору. И поднос поднять не потрудилась. – Вы бы… Ты бы видела! Она же вся в ожогах. Как уголь, черная, живого места нет. Но живая! Дышит! Да и кости все переломанные. Говорят, свалилась откуда-то. Уж не с неба ли!
– Кто?!
– Я же рассказываю, а Вы… Ты!.. Ничего не слушаешь. Девочка какая-то. Сто процентов ожогов и жива.
– Бедненькая, – серьезно сказала Инна. Ей и впрямь было жаль ребенка. – Сейчас-то уж, наверное, умерла уже. Странно, что вообще живой доставили. С такими ожогами не выживают…
– Да нет же! Живая она. Давно уже привезли, а она всё жива. Представляете?! Я видела всё это своими глазами. Она, как уголь.
Марина так и юлила вокруг, так и подпрыгивала на месте. «Не померещилось ли ей чего-нибудь от шока? Молода она ещё, чтобы холодно наблюдать жертв несчастных случаев. Не мешало бы ей сейчас успокоительного принять», – подумала Инна.
– Упокойся ты, Марин. Так не бывает. Колледж свой вспомни. Ожоги любой степени площадью более пятидесяти процентов несовместимы с жизнью, – попыталась вразумить Инна, процитировав медицинский справочник. – А если обуглено всё тело, то тут и говорить не о чем. Даже самый непутевый первокурсник это знает. Вспомни про первичную остановку дыхания от высокой температуры. А ожоговый шок? А дыхательная недостаточность?
«Нет, видимо бедная девочка и впрямь не в себе. Надо бы её успокоить», – женщина сняла с плеча сумочку – где-то на дне должен быть пузырек с валерьянкой. И Тарину надо сказать, чтобы пока не брал малолетку на подобные операции. Рано ей ещё, тут особая подготовка нужна.
– Эта девушка до сих пор жива, кроме того, у неё нормальный пульс и температура. Она там – в операционной – лежит, одна, – не унималась Марина. – А Игорь Викторович убежал. Сказал, что-то понесет в лабораторию анализировать. А я одна, я боюсь!
– Что?! Тарина нет? Куда его понесло? – не на шутку удивилась Инна.
Даже разволновалась. Внутри всё сжалось от какого-то странного предчувствия, и в мыслях почему-то снова мелькнула та самая падающая звезда. Будто бы не случайно.
– Убежал! Говорю тебе!
– Куда?!
– Не знаю! Сказал в лабораторию какую-то.
– И ты одна? Кто ещё есть?
– Вы… Ты и я. Ольга Юрьевна не вышла сегодня.
