военные без ограничения после того, как медленно пройдет патруль. Их было трое мобилизованных солдат: он сам, парень по имени Брюс, который хотел вернуться в казарму, но боялся испортить веселье, и большой Джу, по прозвищу Каменная шутка, который играл на саксофоне и мог кряду одолеть восемь пинт пива. Все мирно пьют пиво, как вдруг происходит взрыв и наступает ревущая темнота. Магнус, опираясь на руки и колени, ползет по полу и слышит, словно через подушку, вопль Брюса, затем видит Джу: тот сидит напротив стойки, а у него из-под рубашки голубыми кольцами свисают кишки. Магнус вытаскивает револьвер и разряжает его в трех киприотов, сидящих за угловым столом. Так он убил всех троих, перезарядил револьвер, застрелил бармена, а потом напился до потери сознания. Оба его друга умерли, а неизвестный террорист скрылся. Магнус пять месяцев пролежал в госпитале, пока его не комиссовали. Он остался с одним легким и искалеченной ногой.
Тем временем на родине поднималась шумиха среди общественности. Британское правительство уже испугалось своего провала на Кипре, а греческая пресса представляла инцидент как пример жестокости британцев по отношению к гражданскому населению Кипра. Некоторые лондонские газеты также освещали эту историю и, не называя имен, предупреждали о возрастающем усилении власти британских войск на острове; группа членов парламента, принадлежавших к левому крылу, оказывала давление на следственную комиссию и в конце концов один депутат, используя свои парламентские полномочия, передал дело младшего лейтенанта Магнуса Оуэна в суд.
Основная драма развертывалась в то время, когда Магнус был особенно слаб. Заключение следственной комиссии, хотя и было весьма двусмысленным, все же сняло с него наиболее серьезные обвинения. Он помнил слова: «действовал в целях самообороны, в трудной и запутанной ситуации». Хотя со стороны военного суда не было никаких серьезных вопросов, позорное пятно осталось. Рассуждения о жестокостях в Кении, Алжире и на Кипре стали отныне обычной темой для либеральной прессы, а имя Магнуса Оуэна в связи с этим одним из часто упоминающихся.
К тому времени он покинул госпиталь, чтобы продолжать обучение в Великобритании. Однако утонченное времяпрепровождение в Кембридже совершенно выбило его из колеи; к концу года у него был полный упадок сил. Второй год прошел более спокойно. Он как одержимый работал над книгой, основанной на кипрском материале. Так как основной его мишенью были ни национально-освободительное движение киприотов, ни британское правительство, а сентиментальное невежество либеральных интеллектуалов Британии, отзывы о книге были весьма разноречивыми.
Те же самые газеты, которые ранее поносили никому неизвестного младшего лейтенанта Оуэна, теперь с удовольствием снова ковыряли старые раны. Обозреватели отмечали присущую автору индивидуальность и, признавая у него наличие таланта видеть все в саркастическом свете, представляли его как еще неокрепшего молодого зверя, вышедшего из нежной поросли
